Автор: (Размер шрифта можно увеличить, нажав на Ctrl + знак «плюс»)
Вот ведь и жил С. сравнительно недавно и ничьим законспирированным агентом не был, а в его биографии много предположительного. Даже фотография всюду повторяется одна и та же, тщательно отретушированная, где он больше всего похож на идеального секретаря парткома.
Известно, что родился С. в североказахстанском Павлодаре, но нет подтверждений, что он действительно был другом детства поэта П. Васильева, прославившегося позднее не только стихами, но, как и С., пьяными загулами, драчливостью и антисемитскими выходками. И с образованием тоже неясно – оно скорее всего так и осталось средним, что не помешало С. поработать в школе, а потом, меняя города, двигаться по комсомольской и журналистской линии.
Как служил? Оказавшись незадолго до войны то ли инструктором обкома ВЛКСМ, то ли редактором молодежной газеты в Ярославле, он будто бы, — по утверждению Н. Н. Месяцева, — отправил куда следует донос на своего прямого начальника Ю. В. Андропова, и тот чудом уцелел, о чем помнил до конца жизни. Почему бы и нет? Хотя, — рассказывает И. Батиев, — отношения между ними были идиллическими, и будто бы именно Андропов, достигнув высшей власти, распорядился восстановить С. и в партии, и в Союзе писателей.
Да вот и с писательством тоже. Начав, — как сказано в Википедии, — литературную деятельность в 1936 году, С. на этой стезе ничем не прославился, пока, уже в 1945-м, ему, в ту пору ответственному секретарю «Комсомольской правды», не попала на глаза пьеса сталинградского собкора А. Шейнина «Далеко от Сталинграда». И он заинтересовался, предложил свою помощь в доведении пьесы до ума и ее продвижении на сцену. А потом, когда А. Лобанов поставил пьесу в Театре Ермоловой, как-то так вышло, что и на афишах, и в гонорарной ведомости имя Шейнина исчезло и осталась одна только фамилия С.
ЦК ВЛКСМ, где разбирался этот инцидент в 1946 году, по сути взял сторону С., хотя и перевел его из «Комсомольской правды» в ведомственный журнальчик «Комсомольский работник». Но карьера продолжилась, так что С. побывал со временем и ответственным секретарем журнала «Смена», и заместителем главного редактора газеты «Советское искусство». А главное, продолжил поставлять в театры пьесы за своей подписью. И очень успешно – «Обида» («Большая судьба»), «Земляк президента» («Бесноватый галантерейщик») широко пошли по стране, а «Зеленая улица», поставленная во МХАТе, и «Рассвет над Москвой», представленный на сцене Театра имени Моссовета, даже принесли С. по Сталинской премии второй степени в 1949 и 1951 году.
Так что С. стал богат, знаменит и занялся активной общественной деятельностью. Очень, правда, специфической, нацеленной на истребление космополитов в драматургии и театральной критике. Здесь многие, конечно, тогда усердствовали, но С. и среди них выделялся: всегда пьяный или с похмелья грохотал на собраниях, требовал скорой расправы, кричал, например, в ГИТИСе, — как вспоминает М. Строева, — «Я с омерзением ложу руки на эту кафедру, с которой вам читали лекции презренные космополиты!»
Доставалось от С. в пьяном кураже и своим. Устроил, например, драку с ближайшим сподвижником М. Бубенновым, столь эффектную, что Э. Казакевич описал ее (как говорят, с участием А. Твардовского) в бессмертном сонете:
Суровый Суров не любил евреев,
Где только мог, их всюду обижал.
За что его не уважал Фадеев,
Который тоже их не обожал.
Но вышло так: сей главный из злодеев
Однажды в чем-то где-то не дожал,
М. Бубеннов, насилие содеяв,
За ним вдогонку с вилкой побежал.
Певец «Березы» в жопу драматургу,
Как будто иудею Эренбургу,
Фамильное вонзает серебро.
Но следуя традициям привычным,
Лишь как конфликт хорошего с отличным
Все это расценило партбюро.
И всё бы ладно, всё бы, может, и дальше сходило С. с рук, но однажды, уже в марте 1954 года, он устроил пьяный дебош и на избирательном участке по выборам в Верховный Совет СССР: разорвал публично бюллетень с кандидатурой Н. А. Булганина, а оторопевших членов избирательной комиссии покрыл площадной бранью.
И этого терпеть было уже нельзя. 28 апреля С. был исключен из Союза писателей, а его дело, по обычаям тех лет, стало разбираться на писательских собраниях. Где и выяснилось, что все свои пьесы он сочинил, скажем так, в соавторстве – и как раз с теми самыми выброшенными из профессии безродными космополитами: «Обиду» и «Зеленую улицу» — с Н. Оттеном, «Бесноватого галантерейщика» и «Рассвет над Москвой» — с Я. Варшавским.
Было ли это плагиатом, то есть воровством? Нет, всякий раз дело, по крайней мере, начиналось с обоюдного согласия, и какими-то деньгами (впрочем, минимальными) С. все-таки делился, на что он и напирал, оправдываясь и называя своих соавторов «советчиками», «редакторами», «наставниками» и даже «крестными отцами».
Однако специально созданная летом 1954 года писательская комиссия (В. Ажаев, Н. Атаров, Ю. Либединский и другие) оказалась неумолима, заклеймив «отвратительное, крайне вредное явление суровщины» и потребовав сурового наказания тем, кто создал «обстановку попустительства грязным делам А. Сурова, который более восьми лет безнаказанно занимался авантюризмом и уголовным предпринимательством в литературе».
Так вот С. и выбросили из литературы. Наступили, — как свидетельствуют знавшие его люди, — десять лет удручающей нищеты. Одну книжку он, правда, в 1963 году выпустил – «Одного кремня искры: Иртышские были», а потом вроде бы устроился все-таки на работу в Радиокомитет, где писал передовицы для «Рабочей радиогазеты», но в «Краткую литературную энциклопедию» уже не попал. И заново принят был в Союз писателей уже в 1982 году, когда Московской организацией СП управлял Ф. Кузнецов, и то принят не как «драматург», а как «публицист».
СЕРГЕЙ ЧУПРИНИН, ГЛАВРЕД ЖУРНАЛА «ЗНАМЯ». Суров Анатолий Алексеевич (1910-1987)
Вот ведь и жил С. сравнительно недавно и ничьим законспирированным агентом не был, а в его биографии много предположительного. Даже фотография всюду повторяется одна и та же, тщательно отретушированная, где он больше всего похож на идеального секретаря парткома.
Известно, что родился С. в североказахстанском Павлодаре, но нет подтверждений, что он действительно был другом детства поэта П. Васильева, прославившегося позднее не только стихами, но, как и С., пьяными загулами, драчливостью и антисемитскими выходками. И с образованием тоже неясно – оно скорее всего так и осталось средним, что не помешало С. поработать в школе, а потом, меняя города, двигаться по комсомольской и журналистской линии.
Как служил? Оказавшись незадолго до войны то ли инструктором обкома ВЛКСМ, то ли редактором молодежной газеты в Ярославле, он будто бы, — по утверждению Н. Н. Месяцева, — отправил куда следует донос на своего прямого начальника Ю. В. Андропова, и тот чудом уцелел, о чем помнил до конца жизни. Почему бы и нет? Хотя, — рассказывает И. Батиев, — отношения между ними были идиллическими, и будто бы именно Андропов, достигнув высшей власти, распорядился восстановить С. и в партии, и в Союзе писателей.
Читать дальше в блоге.