Смыслы, тексты, танцы

Смысл отличается от значения тем, что смысл сообщения подразумевается в данной конкретной ситуации, а значение является формальным, словарным.

Скажем, когда бабушка кричит из окна внуку во дворе «Домой!«, формальное значение «иди домой,» а подразумеваемый смысл, например, «пора обедать.» Когда героиня говорит «В Москву, в Москву» или «господа, вы звери!» или «глубокоуважаемый шкап!» или «что-то тут душно«, то подразумеваемый смысл тоже не совпадает со значением.

Цитата из учебника:

«Впервые различие между понятиями «смысл» и «значение» было произведено немецким логиком Готлобом Фреге (1848-1925) в статье 1892 года «О смысле и значении». «Приводя два выражения (имени — в терминологии автора)»вечерняя звезда» и «утренняя звезда», Г. Фреге обращает внимание на то, что в обоих случаях имеется в виду одно и то же значение (денотат, референт) — планета Венера. Однако хотя значения этих высказываний (имен) совпадают, по смыслу они различаются, поскольку отмечают, фиксируют разные, не совпадающие ситуации понимания. При понимании предложения в реальном акте общения согласно концепции Фреге схватывается его смысл, не равный значению

Таким образом, наиболее распространенное разграничение понятий «значение» и «смысл» заключается в следующем: значение — это общественно признанная и закрепленная категория языка, а смысл — категория личностная, понимание смысла обусловлено особенностями опыта, интеллекта, психики человека. Cловарное значение слова, используемого в тексте, является лишь одним из индикаторов смысла. Интерпретация смысла зависит от многих факторов, таких как ситуация, в которой реализуется речевой акт, замысел, прагматика и цели речевого акта, картина мира и др.

То есть в процессе общения из определенного набора значений, усвоенных в результате освоения языка выбирается наиболее подходящее значение и наделяется субъективным смыслов в соответствии с ситуацией, в которой применяется слово.»
https://studbooks.net/837277/literatura/ponyatiya_znachenie_smysl_lingvisticheskie_kategorii

Где же искать смыслы? Я вижу два способа:

1) Смысл как нечто принципиально не-языковое. В таком понимании смысл дает интуиция. Либо же подсознание является хранилищем смыслов. Смысл может пониматься также как психологическая категория, наподобие драйва или например эмоциональной наполненности. Или ощущения-квалиа. Общее во всем этом — что смысл не формулируется вербально (а скорее раскрывается в результате наблюдения или переживается). Как только он сформулирован и осознан, он превращается в значение.

2) Есть другая и во многом противоположная линия, состоящая в том, что смысл раскрывается только у цельного текста. У отдельных слов в предложении есть значение, но только когда предложение дано целиком, можно говорить о смысле. Впрочем, предложением здесь дело не ограничеивается, приходится говорить о тексте целиком. Например, о стихотворении. Смысл его возникает только когда оно воспринято целиком и не складывается из смысла отдельных слов.

За этим стоят более сложные идеи, о которых я как-то писал в другом месте. Бхартрихари в трактате «Вакья-Падия» заметил, что любой текст имеет самостоятельный смысл только целиком. Отдельные слова смысла не несут. Таким образом, произведение существует целиком, вне времени, а не разворачивается постепенно по мере произнесения или прочтения. Для Бхартрихари текст на обычном языке является отражением некоего текста на «языке сознания» (идея языка мышления существует в современной когнитивной науке), соответствующего цельному восприятию образа, а не разворачивающемуся в тексте. Поэтому, разделение текста на слова и звуки (или, скажем, буквы) — не более чем иллюзия, результат перевода текста на зeмной язык, в той же мере, в какой физический мир, разделенный на разные предметы и явления, является иллюзией с позиции, например, адвайты-веданты.

Таким образом, я вижу два подхода к смыслам: смысл как нечто невербальное (интуиция, ощущение) и смысл как нечто связанное с цельностью. Конечно, возникает желание разобраться, не являются ли эти два противоположных подхода двумя сторонами одного и того же. Смысл в отсутствии текста и смысл в полноте текста. Ведь интуиция также подразумевает определенную цельность или неразвернутость. В обоих подходах смысл разрушается (и превращается в значение) в результате разбиения цельности на части. То есть в результате анализа.

B первом случае вы вынуждены осмыслить и вербализировать интуитивное понимание или ощущение, описав его на языке, состоящим из подлежащих и сказуемых, описывающих предметы и действия, субъекты, объекты и предикаты. Во втором же случае вы, напротив, вынуждены разобрать цельное произведение на части. Например, проанализировать гениальное стихотворение, разобрав его структуру.

На первый взгляд это два противоположных действия — объяснение интуитивного, там, где текста нет, и анализ текста, имеющего смысл лишь в цельности. Но по сути эти два действие очень похожи. Подумайте о каком-нибудь гениальном стихотворении вроде «Я помню чудное мгновенье» или там «Я скажу тебе с последней прямотой». Настроение, им создаваемое, возникает в цельности, и этим оно не отличается, скажем, от музыкального произведения вроде «Лунной сонаты».

Понимание текста в его цельности связано с проблемой узнавания вообще. Распознавание или узнавание, полагаю, довольно сложный процесс. Когда вы изучаете иностранный язык, вы вдруг начинаете распознавать в потоке речи знакомые слова. Если вы учите иероглифы кандзи, то как только вы выучили новый значок, он вдруг мистическим образом оказывается повсюду и на вас смотрит из вывесок, плакатов и объявлений (ну, если вы в Японии). Узнавание подразумевает, что вы уже знаете изучаемое, оно сидит в вас в неразвернутом виде. А текст лишь разворачивает смысл, который сидит у вас в подсознании, его актуализируя.

Рассмотрим обyчение каким-то простым истинам, например, «5*5=25» или «Днепр впадает в Черное море». Первый пример — арифметический («5*5=25»), и на этом примере хорошо видно, что задачу можно решить самому или узнать решение от учителя. По сути учитель лишь помогает вам самому прийти к решению, которое уже есть у вас в голове в неразвернутом виде. Во втором случае («Волга впадает в Каспийское море») географическое знание из общих соображений не вывести. Тем не менее, принцип тот же самый, что и с арифметикой. Вы должны быть готовы к получению знания (понимать, что такое «Волга», «море», «впадать») и, в принципе, вы способны раскопать это знание самостоятельно, используя карту или гугл.

Это имеет отношение к [платоновской] идее воспоминания и к [кантовской] идее априорных форм восприятия. А так же к метафоре получения информации путем стирания фона, очень продуктивной для всяческой самосборки при помощи энтропийных (в т.ч. гидрофобных) сил (включая трение). 🙂

Ну а что-же танцы? Одна знакомая сказала мне, что танец всегда в ней жил, она лишь выпустила его наружу, когда стала заниматься сальсой и афрохаусом. В европейской культуре вслед за Платоном мы противопоставляем материальное и идеальное. Разум мыслится как идеальный. Учебник физики О. Д. Хвольсона начинался с раздела «Два Мiра», в котором говорилось, что для каждого человека существует два мира — внутренний и внешний. Процессы во внутреннем мире окружающим незаметны. Физика изучает только внешний мир.

Однако европейское представление не совсем точно. Татьяна Черниговская как-то заметила, что мозг не похож на компьютер, потому что у нашего мозга есть спинной мозг и нервы, а у компьютера их нет. Невозможны мозги в колбе (образ, используемый когнитивистами и аналитическими философами) или «голова профессора Доуэля» оторванная от тела. Внутренний психический мир (о котором писал в том учебнике физики Хвольсон-сын) трудно отделить от тела. Потому что это единое целое. Моторика, координация движения — продолжение нашего интеллекта. Ну, очевидно, танцы актуализируют и восстанавливают эту связь, за это (в том числе) мы их любим.

А что же со смыслами? Как их искать в танцах? Полагаю, что в «шаманистских» (анимистических) религиях вроде японского синто (думаю, к Òrìṣà-Ifá это тоже относится, хотя мало про это знаю) очень силен элемент театральности, отсюда и афро-карибские танцы. Когда я спросил знакомого япониста про синтоизм, он ответил, «ну кто в наше время станет поклоняться ручью или камню? Синто просто не дает японцам забыть, что они японцы». Но дело, вероятно, не только в дереве и камне, а в переформатировании отношения к языку и слову. Вероятно, танец снимает то противопоставление изреченного слова и истины, которое давлеет над западной культурой и которое Фреге понял как противопоставление значения и смысла.