В августе 91-го

„Люблю все старое: старых друзей, старые времена, старые обычаи…“ По части старых времен у Оливера Голдсмита найдется много сочувствующих. Особенно на постсоветском пространстве. Одни любят старые времена за то, что никогда в них не жили. Другие за то, что были тогда молоды… Люди проводят в прошлом так много времени, что начинаешь сомневаться, а живут ли они сегодня вообще.

Напоминание об августовских событиях тридцатилетней давности в Москве вряд ли вызовет у них радостные чувства. И не удивительно: московские события стали прелюдией к декабрьским соглашениям в Беловежской пуще и прекращению жизни советского государства.

С расстояния в 30 лет все события 1991 года видятся трагедией особого рода. Ведь СССР, в отличие от империи Романовых, не вел войну. Не знала страна ни настоящего голода, ни вооруженных людей на улицах, ни революционных партий. Да и самой революционной ситуации, в привычном марксистском представлении, тоже не было. Можно ли назвать то, что случилось в Беловежской пуще, революцией „сверху“?

Имели ли шесть человек, подписавших „некролог“ СССР, право на то, что сделали? – Нет, конечно. CCCР – быть! – Итоги мартовского референдума 91-го года оспаривать невозможно. И кто знает, как могла бы повернуться история, если бы не „судьбоносный“ август…

Для миллионов, оплакивающих СССР, те августовские события выглядят частью дьявольского плана, выполнявшегося Горбачевым, Ельциным и другими по заданию Госдепа США.  „Развалили страну“ – два наверное самых популярных слова, гуляющих по интернету. „Cеть“ переполнена морем вздохов и сожалений о великом государстве, которое мы потеряли. Нам напомнят о стабильности, об уверенности в завтрашнем дне, о справедливости… И у кого не защемит сердце при мыслях о Победе, о стране „мечты и романтики“, о неповторимой музыке, великой литературе и великом кинематографе… Но как быть с правдой, открывшейся в августе 91-го года? А она проста и безжалостна.

Ни один человек не вышел защищать людей, объявивших себя верховной властью и желавших вернуться к привычной „стабильности“. Миллионы коммунистов и „сочувствующих“ пальцем не пошевелили, чтобы поддержать ГКЧП!

И в декабре, когда главы 3-х союзных республик объявили о ликвидации СССР, на улицы с протестом не вышел ни один человек.

Почему? Почему государство, в котором ничего не напоминало о кризисе 17-го года, прекратило существование? По одной простой причине: потому что государство оказалось никому не нужным – нежизнеспособным.

Шесть человек, закрывших историю СССР, руководствовались отнюдь не только жаждой личной власти, но и сознанием того, что идея, питавшаяся насилием и кровью, цементировавшая империю 74 года, умерла, а другой просто нет. Как нет и всего того, что существовало до октября 17-го года и что теперь надо было возрождать.

И они знали, что протестов не будет. Свое государство, по вольной волюшке, могут отстаивать граждане, но не холопы, которыми и были советские люди. Пока мозги дурманит идеология, а вера укрепляется кровью и страхом перед „тройками“, лагерями и заградотрядами холоп способен на многое. Но нет всего этого – и нет ничего!

Тридцать лет для истории – пустяк. Многие хорошо помнят события 91-го года, помнят советское время, ложь все пропитавшую… Казалось бы история государства-монстра, доказавшего своей смертью собственную абсурдность и ненужность, должна была привести людей к какому-то новому знанию… Тем более, что была упразднена идеология, открылись архивы, человек вышел из информационного вакуума…

„…Россия шествует только в направлении своего собственного порабощения…“ – прошедшие тридцать лет подтвердили, сказанные почти два столетия назад, слова Чаадаева. „Cвоего собственного порабощения“ – Именно так. Не привносимого кем-то, а выбираемого по собственной воле!

Осознание этой реальности стало для многих интеллигентов настоящим шоком. Оказалось, что никакого „обманутого“ народа, как думали они, в природе не существует. Народ адекватен своим тиранам, своей истории. Слово „обман“ справедливо применить к тому, кто хотел бы знать правду и был обманут. Но не к тому, кто простит все кроме правды о себе, о своей истории! А для изложения ее сути всего то и нужно – продолжить начатую нами мысль Чаадаева: „Россия шествует только в направлении своего собственного порабощения и порабощения всех соседних народов.“

За тридцать лет РФ прошла большой путь от свержения памятника Дзержинскому до сегодняшнего желания возвести памятник Сталину, превратившись в авторитарное государство полицейского типа, с конституцией в роли пресловутого дышла, с охотой на ведьм, с реваншистской риторикой (которая особенно „оттеняет“ майские святотатства), с установкой на милитаризацию и агрессию.

Говорят, что современная РФ не является идеологическим государством. Строго говоря, это так. Но если мы спросим себя, исчерпывается ли сущность России Романовых идеологической формулой „православие, самодержавие, народность“, то вынуждены будем ответить словом „нет“. Формула Уварова ничего не говорит нам об имперской сущности России, о ее постоянной нацеленности на военную экспансию. Об этом нам скорее поведает Меморандум военного министра генерала Куропаткина Николаю II от 1900 года, где указано, что число мирных лет империи можно пересчитать по пальцам, а подавляющее количество войн велись с агрессивными, захватническими целями. (Слова „агрессия“, „захватнические цели“ использует сам военный министр.)

… Свои рассуждения о России Чаадаев заканчивает так: „И потому было бы полезно не только в интересах других народов, а и в ее собственных интересах — заставить ее перейти на новые пути“.

Момент для декоммунизации России (которую можно было бы сравнить с денацификацией Германии) был упущен в первой половине 90-х годов. Вместе с этим были и упущены шансы на создание по-настоящему демократической, свободной страны…

Что же касается „других народов“, о которых пишет Чаадаев, то они, разумеется, понимают экзистенциальную угрозу исходящую от России. Пока существует нынешняя РФ, перенявшая основные „инстинкты“ своих предшественниц, никто не может чувствовать себя в безопасности. С точки зрения кремлевского диктатора, прилегающие к ней страны – „квазигосударственные образования“, которым „по каким-то причинам, непонятным до сих пор, передали значительные территории, геополитические пространства“. 

Фактически необъявленная Россией война идет уже давно. Ее начало отсчитывают от путинской речи в Мюнхене в 2007 году. В том же году в Украине была запрещена, созданная на ее территории с помощью Москвы, организация ДР (предтеча ДНР), заявлявшая, что „такого государства как Украина не существует в природе“. Спустя год началась, долго готовившаяся, война против Грузии. 2008 год запомнился также заявлением Путина о том, что Украина – искусственная страна (саммит НАТО-Россия в Бухаресте) и выступлением российского режиссера Александра Сокурова, который, говоря об „истреблении“ русской армией на Кавказе в 19 веке „сотен тысяч людей коренных национальностей“, предупредил: „Нас ждет тяжелейшая война с Украиной“.

… Вторжение в Украину последовало спустя 6 лет.

Сегодня большой войны в Европе нет. Но обманывать себя не стоит. Хищник просто ждет своего часа. Стоит Западу ослабеть и прыжок последует обязательно. – С собственными инстинктами зверю не совладать.

В той, ставшей знаменитой, речи Сокуров говорил и о том, что Россия не осмысливает своей истории, что в этом корень многих ее проблем…

Мне же вспоминаются слова апостола Петра: „Но с ними случается по верной пословице: пес возвращается на свою блевотину, и: вымытая свинья идет валяться в грязи.“ Вне этического осмысления истории, вне различия между добром и злом – не может быть развития сознания и история, как пес, снова и снова будет возвращаться на свою блевотину.

 

 

Добавить комментарий