Автор: Два года в квартире живучие тени
на что-то пеняли.
Не всё поделили, остались при деле,
не всё разменяли.
на что-то пеняли.
Не всё поделили, остались при деле,
не всё разменяли.
Вздыхали, дышали, работать мешали,
смотрели в затылок
и что-то сдвигали, стучали ковшами,
роняли обмылок.
Никто не поверит, но слышались даже
при свежей побелке
забытые вальсы, победные марши
из черной тарелки.
при свежей побелке
забытые вальсы, победные марши
из черной тарелки.
И запах, как будто полвека хранили
чердачное сено,
а возле нательная рвань в нафталине
полвека висела.
чердачное сено,
а возле нательная рвань в нафталине
полвека висела.
Когда-то, наверно, квартирой владела
нечистая сила.
Гулять не ходила, на кухне сидела
и тесто месила.
нечистая сила.
Гулять не ходила, на кухне сидела
и тесто месила.
А после большая семья самоеда
взяла эстафету
и дружка за другом, сживая со света,
ходила по следу.
взяла эстафету
и дружка за другом, сживая со света,
ходила по следу.
И где мне доплата, что полных два года
дышал богадельней
да слушал кого-то у черного хода
квартиры отдельной.
дышал богадельней
да слушал кого-то у черного хода
квартиры отдельной.
Михаил Айзенберг
Два года в квартире живучие тени
на что-то пеняли.
Не всё поделили, остались при деле,
не всё разменяли.
Вздыхали, дышали, работать мешали,
смотрели в затылок
и что-то сдвигали, стучали ковшами,
роняли обмылок.
Никто не поверит, но слышались даже
при свежей побелке
забытые вальсы, победные марши
из черной тарелки.
Читать дальше в блоге.