Автор: Ты трубку телефонную снимаешь,
Чтоб вызвать в дальнем городе завод.
И очень скромно, коротко
— Седьмая! —
Себя телефонистка назовет.
Шумит, гудит в нагрузке коммутатор,
Звонят звонки на тысячи ладов.
Ей каждый день положено по штату
Руководить беседой городов.
Ночной звонок:
— Сверхсрочно,
Быстро, быстро!
Секретаря обкома Кузьмина.
— Ваш абонент?
— Москва. Совет Министров.
— Сейчас найду, — торопится она.
— Где секретарь?
— В селе, на хлебосдаче.
Звонок в село:
…- уехал на поля.
Звонки… Звонки…
Лицо в поту горячем.
Звонки… Звонки…
Мелькают штепселя.
Вся область откликается знакомо.
И вот — ответ из дальнего села:
— У телефона секретарь обкома.
И улыбнулась радостно:
— Нашла!
Шуршали в трубке звуковые дали.
И вдруг в Москве сказали не спеша,
Отчетливо:
— У телефона Сталин.
И у связистки замерла душа.
Тихонько пыль со столика смахнула
И комсомольский тронула значок,
Одной рукою быстро застегнула
На все застежки синий пиджачок.
Собрала в стопку книжечки и списки.
Порядок полный навела в момент,
Как будто в кабинет телефонистки
Сейчас войдет великий абонент…
Он далеко, но неразрывны нити,
Что весь народ наш связывают с ним.
Включилась и спросила:
— Говорите?
И Сталин ей ответил:
— Говорим…
И сердце… Сердце захлестнуло счастье.
Пылали щеки радостным огнем.
Ведь столько раз она, связистка Настя,
Всегда волнуясь, думала о нем.
Есть в дневниковой настиной тетради
Такая запись:
«Не могу заснуть.
Товарищ Сталин не был на параде:
Быть может, со здоровьем что-нибудь?»
И вот он здесь,
Такой родной и близкий,
Он говорит про хлеб и про поля.
И кажется, что от телефонистки
Рукой подать до древнего Кремля.
Подумалось:
«Отец Вы наш, учитель,
В такой вот поздний,
Поздний час ночной
Все люди спят, а Вы один не спите.
Любимый наш,
Хороший наш,
Родной…
Народ у нас в Сибири
Очень дружен, —
Заговорила мысленно с вождем, —
Быть может, Вам еще кто-либо нужен,
Скажите —
…мы из-под земли найдем…
Включилась снова.
— Кончили? — спросила.
И даже не поверилось самой,
Сказал ей Сталин:
— Кончили. Спасибо.
…Совсем не помнит, как дошла домой,
Как постучалась в створчатую раму.
Ей светлым днем была немая ночь.
Вбежала:
— Мама! Родненькая мама!
И ей — на грудь.
— Да что с тобою, дочь?
И чистых, светлых слез не удержали
Сияющие девичьи глаза:
— Ты знаешь, мама,
Сам товарищ Сталин
Спасибо за работу мне сказал…
Висело небо синим парашютом,
В стране рождался новый день побед.
И, не смыкая век ни на минуту,
Они, обнявшись, встретили рассвет.
О. Теперь бессвязность какую-то выкопали. Только бы фыркнуть. — Это от нечистой совести у вас.
Соломон Воложин — 2021-06-27 00:03:30(669)
О. Теперь бессвязность какую-то выкопали. Только бы фыркнуть. — Это от нечистой совести у вас.
====
Мудрость великого тёзки осталась в забвении.
Теперь можете нарушать правила и рассказать про совесть оппонента.
Тогда и я смогу сообщить городу и миру, что некто — болван. 🙂
В таком случае вам меня надо упрекать не в незнании географии, а в подслеповатости (что верно). Я не заметил скобок.
Но вы по-своему правы. В конце концов, какая разница, как вам мне огрызнуться? Важно огрыззнуться, раз я Виктора (Бруклайна) назвал язвой. Вам важно обозначить, что вы тоже против своей родины (родины, раз по-русски пишете), как и Виктор (Бруклайн), раз не приемлете её чёрненькой.
Соломон Воложин
25 июня 2021 at 11:47
В таком случае вам меня надо упрекать не в незнании географии, а в подслеповатости (что верно). Я не заметил скобок.
Но вы по-своему правы. В конце концов, какая разница, как вам мне огрызнуться? Важно огрыззнуться, раз я Виктора (Бруклайна) назвал язвой. Вам важно обозначить, что вы тоже против своей родины (родины, раз по-русски пишете), как и Виктор (Бруклайн), раз не приемлете её чёрненькой.
=====
Судя по бесвязности предпоследнего и последнего предложений, то дело не в подслеповатости, а в совсем-совсем другом.
Наивный я человек…
Глянул – «Иван Фролов. ТЕЛЕФОНИСТКА (1950 г.)». И не посмотрел, что публикатор – Бруклайн. И почему-то подумал, что это будет что-то аполитичное. И решил прочесть. У меня проблема: не могу найти произведения, в котором было бы ЧТО-ТО, словами невыразимое. И влип. Бруклайн нашёл ультрапересахарённое стихотворение времени культа личности. То, за что можно стыдиться. Надо же… Найти такую стыдность. Я аж не помню, чтоб на что-то подобное натыкался сам. Правда, мне в 1950-м было только 12 лет, и я заядлым читателем не был. Наверно, «Пионерскую правду» мне выписывала мама. – Нет. Мало что помню, что было под патриотическим флагом. Помню, что раз объявили, что собирают рисунки для посылки их на стройки коммунизма. Я принёс из пластилина вылепленного Илью Муромца на коне, похожего на васнецовского. Ничего о его судьбе не знаю. А. В 1950, наверно, на день рождения, мне велели (а может, и я предложил) написать лозунг на английском языке: «Long live Comrade Stalin!». И его повесили в классе. И всё. Больше ничего культличностного не помню. А. Вспомнил. Туалетной бумаги тогда не было, её заменяла газета. И вот раз я её развернул, чтоб оторвать кусок, а там – портрет Сталина. Точно помню, что я заколебался, рвать портрет или нет. Но не помню, как я поступил. И всё. Ничего стыдного не помню.
А Бруклайн молодец – найти такой позор… да ещё с позорным поведением самого поэта… Бруклайн талантливая язва.
Соломон Воложин 24 июня 2021 at 11:49
… А Бруклайн молодец – найти такой позор… да ещё с позорным поведением самого поэта… Бруклайн талантливая язва.
====
А по географии что получали?
Соплеменнику. Я по географии получал только пятёрки. Но я не понял вопрос. При чём география?
Соломон Воложин
— 2021-06-24 18:53:29(556)
Соплеменнику. Я по географии получал только пятёрки. Но я не понял вопрос. При чём география?
=============
При том, что Бруклайн — это территория, а не имя.
Дело не в телефонных реалиях, а в этом захлебе от голоса родного тирана. Этот эмоциональный захлеб до сих пор там, но, слава богу, не у всех.
Инна Ослон
24 июня 2021 at 2:00 (edit)
Дело не в телефонных реалиях, а в этом захлебе от голоса родного тирана. Этот эмоциональный захлеб до сих пор там, но, слава богу, не у всех.
\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\
«Стихотворение имело оглушительный успех, на Фролова свалилась огромная слава, которая его подкосила. Поэт начал пить, о его запоях и звёздной болезни складывали байки. Так, однажды он явился в издательство с ружьем, требуя повысить гонорар. А в другой раз, задремав пьяным на лавочке, Иван Ефимович остался без портфеля с деньгами. Когда воров нашли, поэт попросил не судить этих людей. Он сказал, что они просто взяли портфель на хранение: «Украсть у меня никто не может, потому что меня народ любит».
https://www.alt.kp.ru/daily/26511/3522720/«
Инна Ослон
— 2021-06-24 10:41:07(530)
Дело не в телефонных реалиях, а в этом захлебе от голоса родного тирана. Этот эмоциональный захлеб до сих пор там, но, слава богу, не у всех.
=====
Вы отметили вторую часть моего текста.
А в первой я, как и Вы, «восторгался» стихом.
Прелестна, просто умиляет непосредственность автора.
Но! Сталин звонил секретарям обкомов по ВЧ спецсвязи, минуя сельских телефонисток.
Иван Фролов. ТЕЛЕФОНИСТКА (1950 г.)
Ты трубку телефонную снимаешь,
Чтоб вызвать в дальнем городе завод.
И очень скромно, коротко
— Седьмая! —
Себя телефонистка назовет.
Шумит, гудит в нагрузке коммутатор,
Звонят звонки на тысячи ладов.
Ей каждый день положено по штату
Руководить беседой городов.
Ночной звонок:
— Сверхсрочно,
Быстро, быстро!
Секретаря обкома Кузьмина.
— Ваш абонент?
— Москва. Совет Министров.
— Сейчас найду, — торопится она.
— Где секретарь?
— В селе, на хлебосдаче.
Звонок в село:
…- уехал на поля.
Звонки… Звонки…
Лицо в поту горячем.
Звонки… Звонки…
Мелькают штепселя.
Вся область откликается знакомо.
И вот — ответ из дальнего села:
— У телефона секретарь обкома.
И улыбнулась радостно:
— Нашла!
Шуршали в трубке звуковые дали.
И вдруг в Москве сказали не спеша,
Отчетливо:
— У телефона Сталин.
И у связистки замерла душа.
Читать дальше в блоге.