Eвгений Майбурд. ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА. Часть VI.

ВОЕННЫЕ ПРЕСТУПНИКИ. ТЕРРОР КАК СТРАТЕГИЯ ВОЙНЫ — 1
О, Боже!…

ИЗОБРЕТАТЕЛЬ ТОТАЛЬНОЙ ВОЙНЫ

Уильяма Т. Шермана почитают на Севере как одного из лучших генералов. Свою репутацию он заработал еще во время войны с Мексикой, когда отважно уничтожал индейские племена семинолов. Лучше всего ему удавалось воевать против плохо вооруженного и малочисленного противника, а еще лучше — против беззащитных мирных граждан. Даже явно апологетичная статья в Википедии не упоминает случаев, когда Шерман одержал бы какую-то серьезную военную победу, и стремится придать его мелким тактическим удачам (такие случались – профи, как-никак) значимость, едва ли заслуженную в масштабе всей войны. «Его военные достижения были смешанными», — дипломатично сообщает Википедия. Да ведь и Гранта, знаете ли, бывало, тоже били, однако никто не называет его достижения «смешанными»…

Шерман проявил себя неплохо под началом генерала Гранта. Так, он хорошо провел отступление при поражении Гранта под Шило. Провести организованное отступление своего корпуса (на фоне беспорядочного бегства остальных) – безусловно, это достижение. Шерман заслужил похвалу Гранта, который, стал к нему благоволить.

Героический Шерман чаще обеспечивал тылы армии и хорошо проявил себя во втором эшелоне. Дослужился до чина бригадного генерала, хотя старался избегать открытых боев, предпочитая маневрировать. Но до того имело место нечто…

Первая настоящая битва Гражданской войны произошла 21 июля 1861 г. у местечка Булл Ран, или Манассас, (Вирджиния), около 25 миль от столичного города Вашингтон. В ней участвовали около 35 тыс. солдат Союза и 22 тыс. солдат Конфедерации. С обеих сторон воевали необстрелянные и плохо обученные добровольцы под командованием профессиональных генералов: у северян Мак-Дауэлл, у южан — Бурегард. Бой длился с раннего утра и весь день. Первыми атаковали северяне, но атака не имела успеха. Именно здесь генерал Джексон получил прозвище Каменная Стена (Stonewall). Тем не менее, северянам почти удалось обойти противника с фланга, когда к южанам прибыло подкрепление по железной дороге. Их натиск оказался таким мощным, что оборона северян не выдержала. Отступление быстро превратилось в беспорядочное бегство. Артиллерия и повозки были брошены, сотни солдат Союза попали в плен.

Интересная подробность: в Вашингтоне все ожидали легкой победы и окончания войны, поэтому богатая элита столицы, даже конгрессмены с семьями, приехали к месту битвы на пикник, ожидая развлечения. Когда войско северян бежало в беспорядке, дороги к городу оказались забитыми колясками элиты, что усугубило панику и хаос. У южан это бегство называли: «Великий Драп».

Этот рассказ, интересный сам по себе, имеет прямое отношение к нашему сюжету. В бою участвовал полковник Уильям Шерман. Разгром армии Мак-Дауэлла произвел на него такое страшное впечатление, что он посчитал дело Союза проигранным навсегда, и впал в глубокую депрессию. Настолько потерял контроль над собой, что к нему вызвали жену и отправили домой на поправку. Но довольно скоро его вернули в армию.

В книге Джона Уолтерса «Разносчик террора: Генерал Шерман и Тотальная Война» (John B. Walters . Merchant of Terror: General Sherman and Total War. 1973) автор, основываясь на письмах генерала, его записках, высказываниях современников и других документах, показывает, что представляло собой душевное состояние Шермана в годы войны и как оно эволюционировало.

Коротко, это был тип весьма внушаемого невротика с сильно завышенной самооценкой, который мечтал прославиться, но его ему этого не удавалось, так как он был типичный неудачник. Он не знал, что значит радоваться жизни, постоянно пребывая в ощущении, что весь мир против него, и считая всех окружающих виновниками своих неудач. В конечном итоге сформировался тип бесчувственный и беспощадный, с маниакальными идеями и без тормозов, напрочь лишенный чувства эмпатии — в буквальном смысле, моральный урод, недочеловек. В терминах психиатров: социопат. Тип личности Сталина – способность к эмпатии примерно, как у звероящера.

На оккупированных территориях Шерман столкнулся с сопротивлением партизан-конфедератов (guerilla — «боевиков») и тут же решил, что против него все население.

В тылу регулярных армий Союза действовало какое-то число небольших отрядов рейнджеров («партизан») Конфедерации, одетых в ее униформу, насколько это было возможно. Т.е. это были не организованные гражданские лица, а, фактически, подразделения армии. Как понимаю, в большинстве, они не числились в каких-то дивизиях и действовали автономно.

Они обеспечивали силы южан разведданными и своими набегами сильно досаждали армейцам янки. Часто добывали предметы снабжения для армии, за что им отдельно платили власти Конфедерации. Имена многих героев — командиров этих отрядов – упомянуты Сибруком.

Даже Линкольн был впечатлен их эффективностью и успехами. «Никогда еще, — писал он в письме генералу Розенкрансу в феврале 1863 г., — враг не причинял нам столько урона при таких малых затратах, как набеги этих небольших и мобильных отрядов. Снабжая себя сами провизией, одеждой и лошадьми за счет лояльных жителей, они внезапно нападают, захватывают в плен небольшие подразделения наших сил, перерезают коммуникации… Я думаю, мы должны организовать подобные силы и устраивать контр-рейды» (Сибрук, с. 181).

Понятно, что южане — гражданские лица — не принимали оккупантов с распростертыми объятиями. Но Шерман обобщил свою идею до буквальности: «Все люди вооружены против нас – мужчины, женщины и дети – это был его рефрен на многие месяцы, — пишет Джон Уолтерс. – Его переписка показывает, как систематически он вынашивал эту идею в своей голове, и как тщательно он убеждал себя, что окружен всевидящим и невидимым врагом, который может отнять у него возможность продемонстрировать свои способности как солдата».

Уолтерс называет это теорией коллективной ответственности. Теория теорией, но сам же Уолтерс описывает явление, сильно напоминающее паранойю.

У города Рэндольфа на р. Миссисипи пароход северян был подожжен рейджерами. Ах, так? Поджечь город и уничтожить его целиком! Какое дело нам до того, что это было сделано военными, которые пришли издалека и скрылись? То была просто наказанием общины только за то, что это случилось возле города.

Отсюда был небольшой шаг, чтобы переступить границу между разрушением собственности и непосредственным наказанием людей. Нападения «боевиков» не прекратились с разрушением Рэндольфа – значит, оставался еще некий элемент, мешавший завершить новую концепцию войны, — само население Юга. Так Шерман пришел к окончательному решению – террору. Нужно навести на людей такой ужас, чтобы деморализовать их целиком.

Шерман экспериментировал. Под Мемфисом «боевики» подожгли еще два парохода. Он приказывает погрузить в лодки пленных партизан и подставить их под огонь «боевиков», а также взять десять семей из города, «чьи мужья или братья могут стать боевиками», и изгнать их из города.

Так возникла практика репрессий «по площадям». Он не задумывался о том, что его методы нарушают общепринятые правила цивилизованного ведения войны. Генерал Грант все видел и негласно одобрял. Он позволял Шерману, не спрашивая разрешения, делать все, что тот считал нужным, а лишь потом читал его отчеты о том, что уже сделано (не всегда правдивые). Гранту прошлось по душе письмо, где Шерман выражает свое кредо: «…Их не заставить нас любить, но можно заставить нас бояться… Мы не можем изменить сердца этих южан, но мы можем сделать войну такой ужасной, что они поймут тот факт, что, как бы они ни были смелыми и преданными своей стране, они остаются смертными, — даже это займет время и огромную численность».

Начав с Мемфиса, Шерман стал держаться принципа, что военная необходимость оправдывает нарушение всяческих прав и правил. И если там 10 квадратных миль были опустошены, чтобы наказать город, то в штатах Миссисипи, Джорджия и Юж. Каролина опустошались сотни кв. миль и сжигались тысячи домов.

ТОТАЛЬНАЯ ВОЙНА.

Никто иной, как генерал Шерман придумал невиданную до тех пор стратегию: тотальный террор. Население настроено недружественно? Там нет невиновных. А так как все кругом враги, допустимо применять свои меры превентивно, не дожидаясь нападений. И вот: приказывает Шерман одному из своих полковников: ночью погрузить отряд на пароход, к утру пройти вниз по р. Миссисипи 15 миль к Арканзасу, высадиться там и «начать разрушение домов, ферм и кукурузных полей отсюда и до самого Хопфилда».

Так и повелось. При любой атаке военных Конфедерации — вот карта, вот любой близлежащий город, вот приказ сравнять его с землей, — и его исполнение. И даже без атаки противника. При всем, при том, он делал вид, будто не знает, что в таких экспедициях его солдаты мародерствуют и грабят население. Однако, пишет Уолтерс, нет сомнений, что солдаты скоро приняли вседозволенность как норму. Штабные офицеры Шермана видели, что он попустительствует солдатам, поощряя мародерство, и этим зарабатывает их уважение и почитание.

Власти Конфедерации велели всем живущим вдоль реки Миссисипи уйти на 12 миль от берега и сжечь все пиломатериалы. Они еще долго не понимали, с кем имеют дело. Шерман решил проблему топлива для своих пароходов — он снабдил солдат топорами, чтобы по пути рубить на дрова дома и амбары. Дома они сперва грабили, а потом сжигали, как и остальное.

Многие полевые офицеры Шермана охотно исполняли его указания. Вот как докладывал один из них: «Мы должны были сжечь пятьсот тысяч бушелей кукурузы и немереное количество бекона. Большинство было укрыто владельцами, но мы все нашли и либо взяли себе, либо уничтожили по моему приказу. Я уничтожил все мукомольни в долине и увел сюда около тысячи голов скота. Также я захватил около 200 или 300 голов мулов и лошадей. Также я велел опорожнить все повозки и загрузить их хлопком – думаю, это было 30 или 40 кип. Остальной хлопок я сжег».

Шерман понимал, насколько эффективно он предотвращал движение войск Конфедератов к Виксбургу, осажденному Грантом. Генерал Джонстон доложил своему правительству, что не в состоянии прийти на помощь Виксбургу, так как лишен всех припасов, а опустошенная местность не могла ничем помочь. Сам он занимал столицу штата, г. Джексон, но вскоре вынужден был его оставить. О том, что творилось тогда на этом участке войны, один генерал южан доложил другому: «Здесь огромная толчея и паника. Каждый паром забит людьми, бегущими на восток со своими конями и неграми. Многие негры приходят в наши ряды…»

«Большой успех» Гранта – взятие Виксбурга – был прямым результатом новой стратегии – тотальной войны. Осажденный город пал потому, что там буквально не осталось припасов: нечем стрелять и нечего есть. По той же причине пал и г. Джексон.

Итак, пишет Уолтерс, столица Миссисипи была в руках солдат, уже понаторевших в разрушениях. «Эти люди, которым уже год как позволялось делать с беззащитным населением все, что захочется, не были дилетантами по части владения факелом и ломом. Они были пропитаны ощущением безответственности и наплевательства». Свобода крушить все без разбора, была сродни опьянению.

Шерман докладывал Гранту, что отступавший противник поджег здание администрации, и огонь захватил весь центральный квартал города. Мол, много прекрасных зданий сожгли Конфедераты. Понятно, что врал, так как добавил: «наши люди, несмотря на предосторожности, расширили круг огня, так что Джексон, когда-то гордость Миссисипи, сейчас – разрушенный город».

Тогда он еще стыдливо оправдывал свои действия, хотя ясно, что город сжег он сам.

Среди горящих зданий, солдаты вытаскивали на улицу пианино и красивую мебель, чтобы только крушить и разбивать их на куски. Они врывались в частное жилье, присваивая все, что понравится, и уничтожая остальное, протыкали штыками картины, выбивали окна и даже снимали двери с петель. Не пощадили и дома епископа протестантской церкви, выделявшегося своим изящным обликом, где была прекрасная библиотека на 30 тыс. томов. Все разграбили, а дом подожгли. «Печальное зрелище, — говорил очевидец. – не осталось ничего, кроме разбитых стен».

Были разрушены и сожжены Конфедерат-отель, фабрика переработки хлопка, католическая церковь, офис газеты «Миссисипец», украдены книги из штатной библиотеки. Зачем солдатне книги? Очевидно, там поработали офицеры.

В общем, Шерман разорил и сжег один из красивейших городов Старого Юга. И не только. Как он докладывал Гранту о работе своих фуражиров: «Мы абсолютно ободрали эту местность от кукурузы, скота, свиней, овец, птицы, а свежие всходы кукурузы употребили на пастбища для наших животных. Полное разрушение этой местности жутко представить…» Ну и конечно, везде, где можно, разрушались железные дороги, мосты и переправы, водоотводные тоннели – короче, вся инфраструктура. А также локомотивы, мельницы, фабрики, кузницы, паровозные депо…

И все описанное было только началом. В апреле 1863 г. по инициативе Гранта, кавалерийский корпус полковника Грирсона совершил рейд на 6 тыс. миль из южного Тенесси через весь штат Миссисипи в район боев за Виксбург. У него было 1700 сабель. Чтобы спокойно пройти по «враждебной территории», их одели в униформу Конфедерации. Они разрушали все на своем пути. Согласно Уолтерсу, «ущерб от рейда составил около 4 млн долл., если говорить о деньгах, и неисчислимые человеческие страдания и несчастья».

Проехавший по следам этого рейда газетный корреспондент нашел обитаемыми пять плантаций из пятидесяти, а в остальных лишь сожженные дома. Вдогонку Грирсону южане послали полковника Ричардсона (видимо, с опозданием). Он не успел перехватить врага, и смог лишь засвидетельствовать, что на своем пути Грирсон захватывал мулов, коней, негров, фураж, пищевые продукты и ювелирные изделия.

Уолтерс упоминает еще ряд подобных рейдов кавалерии Союза в разные места, и везде одно и то же: грабежи, захват продовольствия и фуража, сожженные поселения. В феврале 1864 г. Шерман отправил экспедицию на восток от р. Миссисипи, вглубь штата. Оказалось, там еще много припасов и фуража у населения. В результате, было захвачено все. Что невозможно увести с собой, было уничтожено. Несколько небольших городов были разграблены и сожжены, в том числе г. Меридиан.

Вернувшись к операциям у реки, Шерман уничтожил деревню Декатур (30 домов), города Брэндон, Хиллсборо, Болтон, Лодердейл, Кэнтон, Язу-сити (частично) и другие, а также все припасы, мосты, промышленные объекты и ж/д пути. Затем он был направлен в Джорджию.

«Пылающий путь Шермана сквозь Миссисипи был отмечен бессмысленными опустошениями, поджогами и разграблением городов, деревень и домов, — пишет Уолтерс. – Его войска с равной жадностью и бессердечием грабили прекрасные поместья плантаций и хижины негров. Они сжигали частную собственность – часто, чтобы скрыть свое хищничество, — без малейшего сожаления, как и собственность публичную. Они распространяли террор из чистого наслаждения чувством власти, которое это им дает, — в основном, над беззащитными людьми».

«Когда все дееспособные люди были в армии Конфедерации, население Миссисипи увидело, через страдания и боль, что теория тотальной войны Шермана была уже не теория, и не эксперимент, а явная практическая программа террора, направленного против стариков, женщин и детей Юга. Слезы, горе и лишения гражданского населения Миссисипи показали, что такое — злобная мстительность, доведенная фактически до крайнего рвения».

Уолтерс цитирует предостережение генерала-южанина Полка своим войскам в Миссисипи: «Злоба этих людей не умеряется грабежом, опустошениями и кровопролитием – всем, чем она питалась, — она пожалуй стала еще глубже и сильнее».

ОПУСТОШЕНИЕ ДЖОРДЖИИ.

Шерман вознамерился «сделать войну такой ужасной», что у южан «пройдут поколения, прежде чем они снова захотят прибегнуть к этому». И как же этого добиться? «Пока мы не обезлюдим Джорджию, ее бесполезно оккупировать, но яростное разрушение ее дорог, домов И ЛЮДЕЙ парализует ее военные ресурсы… Я могу сделать так, что Джорджия взвоет» (Хаммел, с. 277., курсив мой -ЕМ) Зато обезлюденную Джорджию мы вернем в состав Союза, верно?

И как же ни один военачальник прежде не додумался до столь простого решения? Ведь стоит лишь пренебречь правилами, наработанными за столетия цивилизации, даже простой человечностью, – и любой дурак может творить чудеса на войне. Даже пресловутая обезьяна с гранатой может натворить такого, чего не сделает ни один вменяемый человек. А если у обезьяны не граната, а десятки тысяч вооруженной швали, да еще и с тяжелой артиллерией…

…И вот, армия генерала Шермана несколькими колоннами – всего около 100 тыс. солдат, движется к Атланте, большому торговому центру штата Джорджия. Конфедераты старались не подпустить его к Атланте, но Шерман обошел их армию слева, заставив отступить к Атланте, и его продвижение остановить не удалось. Даже успешное наступление Армии Теннесси (генерал Форрест) на линии коммуникаций в тылу у Шермана в конце августа, не изменило общей ситуации.

Почему слабело сопротивление южан? Их моральный и боевой дух никоим образом не был подорван зверствами противника. Даже напротив. Но материально они уступали противнику по всем параметрам — численности, вооружении, экипировке… и в сытости.

…18 августа 1864 г. Грант, который был уже полевым главнокомандующим Союза и находился на другом театре войны, вторично отверг предложение южан об обмене пленными – лишь бы не дать им пополнения. Так как военные южане сами недоедали, Грант сознательно обрек пленных северян на муки, голод и смерть… Потом, конечно, они обвинили во всем южан — начальников лагерей…

Тем временем, двигаясь по Северной Джорджии, фуражиры и солдаты Шермана захватывали или истребляли все, что попадалось им на пути – кукурузу, пшеницу, скот, свиней, птицу, мулов, лошадей. Они буквально опустошили – сверх всякой военной необходимости — все дальние и ближние окрестности Атланты. Оставшиеся живыми сельские жители голодали, питались кое-как случайными остатками пищевых продуктов и кореньями, оставшимися в земле. Еще раз, это были старики, женщины, дети – белые и черные…

Уолтерс приводит множество писем местных жителей, записок офицеров, боевых приказов и других документов.

Командующий обороной Атланты генерал Худ много раз пытался предотвратить окружение города атаками и рейдами. Иные были удачными, другие – нет. Обе стороны несли большие потери – об этом можно больше не говорить.

22 июля 1864 г. войска Шермана фактически осадили город и стали готовиться как бы к штурму обороны Худа. Под контролем южан еще оставались железные дороги на юг от Атланты. Шерман посылал войска, чтобы перерезать их, было несколько атак и контратак, но этой цели северяне добились не скоро.

УНИЧТОЖЕНИЕ АТЛАНТЫ.

«Артиллерия открыла огонь по городу…С нескольких точек вдоль линии нам хорошо виден был обреченный город, с дымом горящих зданий и взрывами снарядов, слившихся в огромный черный полог, окутавший его как погребальный костер».

Что это? Это пишет журналист из Нью-Йорк Геральд, одновременно – доброволец при штабе Шермана. Это начало того, что должно было называться «штурмом обороны Атланты».

Собрав множество пушек, включая тяжелые батареи калибра 4,5 дюйма, бравый Шерман начал бомбардировку города. Не позиций обороны генерала Худа, нет – самого города. Притом, БЕЗ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ.

И то… Зачем атаковать войска противника на подступах к городу, когда можно просто разбомбить сам город. А то, что в городе не было солдат, разве это так важно? Да и предупреждать-то – зачем?

Ни один источник, из тех, что я видел, не сообщает о длительной бомбардировке жилых и деловых кварталов Атланты – ВООБЩЕ. Как будто такого события просто не было в истории. Естественно, этого нет и в прославленном фильме.

Бомбардировка длилась несколько недель без перерыва днем и ночью. Генерал Худ даже вынужден был написать Шерману… в переводе на нынешний язык: «Ты что творишь, скотина!» Конечно, письмо было написано по-армейски сухо. Если коротко: я понимаю использование артиллерии в бою, но против мирных граждан, да еще без предупреждения, это неслыханное дело.

И Шерман, представьте себе, стал оправдываться. В таком духе: это вы виноваты, вы расположили свою оборону слишком близко к жилым кварталам, и неудивительно, что наши артиллеристы и иногда промахивались и попадали по городу… Он знал, что творит.

А мы говорим: Дрезден… а мы говорим: Хиросима… Да, говорим… Однако до Дрездена и Гамбурга был Ковентри, а до Хиросимы – Перл-Харбор. Едва ли уместна здесь бухгалтерия жертв и разрушений, одно лишь отметим: бомбардировке Атланты не предшествовало ничего подобного. Такого еще не бывало. Никогда. Вот кто создал прецедент: генерал Шерман, первый военный террорист в мировой истории.

Когда начался обстрел?
23 августа капитан Конфедерации Томас Ки записал в дневник: «Эти янки прошлой ночью не давали спать гражданам и солдатам. Они всю ночь обстреливали своими тяжелыми снарядами центр города. Был ли кто-то убит, не знаю. Через несколько дней снаряд убил женщину с ребенком, а другого ребенка, больного и лежавшего в кровати, разорвало на куски».

В ответ на самооправдания Шермана, Худ послал ему второе письмо: «Есть сто тысяч свидетелей тому, что вы неделями стреляли по жилищам женщин и детей, целясь намного выше и на мили дальше от моей линии обороны. Я слишком высокого мнения о ваших артиллеристах, чтобы допустить, что они несколько недель стреляли выше моих скромных укреплений непреднамеренно, убивая женщин и детей случайно или от неумения».

Шерман ему просто не ответил.
Журналист, которого мы уже цитировали, одним из первых вошел в город, когда все кончилось. Он отметил, что бомбардировка создала в городе хаос, и что в некоторых местах улицы по его словам, «блокированы обломками». Он был поражен разрушениями пригородов, «которые были в руинах, и мало домов избежали повреждений. Многие граждане были убиты, и немного больше еле спаслись».

Один солдат из частей Союза, занявших город (полк №5 из Коннектикута), писал своей семье: «Я знаю, что наши батареи расходовали огромное число снарядов, но я не думал, что они могли быть настолько эффективны… Мэйсон Депо в центре города было хорошей мишенью для них, если судить по тому, как оно раскурочено… Срезаны деревья толщиной в фут, ограды снесены, короче, сделаны всевозможные повреждения. Я не понимаю, как кто-то вообще ухитрился здесь выжить, и все же некоторые уцелели».

Важная деталь, по Уотерсу (так или нет, сказать не могу). Разрывные снаряды того времени взрывались не при ударе об землю или дом, а в воздухе. Возможно, это как-то объясняет то, что некоторые жители могли уцелеть в укрытиях при бомбардировке.

В обычных справочных материалах интернета не только не указана дата начала бомбардировки – там нет даже упоминания об этом беспрецедентном событии, как будто ничего такого не было вообще. А в печатных изданиях?

В альманахе «Гражданская война» — нет упоминания (The Civil War. Almanac. 1983. Это справочник. Краткое описание событий войны по дням).

Макферсон пишет, что когда генерал Худ увидел, что кольцо окружения Атланты вот-вот сомкнется, и он окажется в ловушке, он «оставил Атланту 1 сентября, уничтожив все, что имело военное значение. На следующий день синие куртки маршем вошли туда с песнями и водрузили американский флаг над Сити-холлом» (Макферсон. Battle Cry of Freedom. c 774. Почитается как одна из самых авторитетных, хотя там много лукавства и умолчаний). Ну, это из серии «знамя победы над рейхстагом»… Кстати, просторное здание Сити-холла, похоже, уцелевшее при бомбардировках, превратили в солдатский лагерь…

У Хаммела другая версия. Упомянув мимоходом и вообще без каких-либо подробностей о «падении Атланты», он пишет: «Начиная с середины ноября 1864 г. Шерман повернулся спиной к армии противника и направил 60 тысяч солдат в сердце территории Конфедерации, к морю. Прежде чем покинуть Атланту, он приказал всему населению покинуть город и сжег б’ольшую его часть» (Хаммел. Цит. соч., с 277. Книгу Уолтерса он знал, даже упомянул в своем обзоре литературы как «неприязненную» в отношении Шермана»).

Ну что, будем доверять огромному массиву как бы авторитетных источников, сетевых, печатных и кинематографических? Тогда выходит, что Уолтерс все выдумал — вместе с многочисленными документами, которые он цитирует со ссылками… Или же уверимся окончательно, что ДО НАШИХ ДНЕЙ СУЩЕСТВУЮТ ДВЕ ИСТОРИИ той войны: «северная» и «южная». Притом, первая – лукавая и, в ряде щекотливых моментов, вовсе недостоверная. Ее придерживаются авторы из, как назвал бы я, «Бостонской русскоязычной Школы истории».

…Так что, несколько недель длилась непрерывная, круглосуточная бомбардировка Атланты, после чего войска Шермана сделали то, что могли сделать вообще без бомбардировки: вошли в город (кроме раненых в военном госпитале, никаких других солдат в Атланте не было). 2 сентября, Шерман послал в столицу телеграмму: «Атланта – наша, мы победили».

Тут Шерман объявил «перемирие». Бомбардировка прекращается, войскам генерала Худа позволено спокойно эвакуировать свои позиции (для чего открывается ж/д линия), и, еще интереснее: всем жителям Атланты приказано покинуть город – на север или на юг – куда глаза глядят. Этот план, по-видимому, созрел к 8 сентября. Потому что сохранилось письмо генерала Худа к Шерману от 9 числа: «А теперь, сэр, позвольте вам сказать, что беспрецедентная мера, которую вы предлагаете, в своей обдуманной и хитроумной жестокости, превосходит все действия, известные мне из мрачной истории войн. Во имя Бога и человечности я протестую, веря, что вы поймете, что лишаете жен и детей смелых людей своих домов и очагов».

Господин генерал Худ, с таким же успехом вы могли бы взывать к рыцарским чувствам крокодила…

Мэр Атланты и два члена городского совета послали Шерману петицию о пересмотре его приказа. Выдавливание граждан уже началось, и почтенные отцы города указывали, что это приводит к неслыханным страданиям и потерям. У людей нет места, где жить к югу от города – уже местные люди там живут в церквах или просто без крова. Надвигается зима, и эти беспомощные люди будут обречены терпеть холод, без крова и средств к существованию. Особенно тяжело придется старикам и женщинам в поздней стадии беременности, указывали они.

Понятно, что такими вещами не растрогать хищную рептилию. В ответном письме, явно рассчитанном на публикацию, Шерман признавал страдания людей, но заверил мэра, что его приказ и не задуман, чтобы отвечать требованиям человечности. Я, мол, найду слова о войне еще похуже ваших. Война есть жестокость… С таким же успехом вы можете протестовать против бурь… Все такие тяготы войны неизбежны, но вы, южане, сами навлекли их на себя…» и т.д.

После отказа Шермана исход людей принял массовый характер. То же солдат, чье письмо домой уже цитировалось, писал в другом: «Люди ежедневно уходят толпами. Идущие на север повозки забиты, и примерно 100 повозок на шесть мулов отправляются на юг. Транспорт везет только вещи, а люди идут пешком, женщины и дети едут на санитарных машинах. Перемирие будет длиться до 9 вечера 21 числа, и это вызывает у них смятение».

В это время жительница городка Декатур (Джорджия) направлялась в другой, Джонсборо (оба в стороне от Атланты) и встретила на пути беженцев, где они ждали поезда от Конфедератов*. Вот что она увидела: «Осенений дождик моросит и медленно, но неуклонно пропитывает влагой все их одежды. Старые бабушки на краю могилы, нежные девушки в первом расцвете своей женственности и трехдневные младенцы на руках больных матерей, все изгнанные из своих домов и брошенные на милость холодов» (Уолтерс. Цит. соч., с134)

«Альманах» сообщает: «в последующие десять дней город покинули 446 семей». Какая точность! И что может означать у них слово «семья»? Это же не среднестатистические понятие здесь, а конкретные люди. Что тогда может означать эта цифра? Ровным счетом ничего. Не смогли сосчитать, сколько людей, а сколько семей — смогли?

Везде – лукавство. Нигде на смог найти я – сколько людей было изгнано из Атланты. Скорее всего, никто и не знает. Сколько жителей погибли при бомбардировке? Не известно. А сколько изгнанных погибло от холода и голода? Это знает только милосердное Небо…

21 сентября истек срок «перемирия». Предполагается, что к этому времени Атланту покинули все, у кого была такая возможность. Не нашел сообщений о том, были ли тогда в городе калеки, дети-сироты. Можно ли представить, чтобы таких не было в городе, который круглосуточно бомбили неделями? И если так, тогда смог ли кто-нибудь о них позаботиться, когда все толпами спешили убраться из города?.. Сообщают только, что Худ эвакуировал военный госпиталь…

На следующий день бригадный генерал Шоуп, начальник штаба генерала Худа, записал в своем журнале, что войска Конфедератов вернулись на ж/д линии к югу от Атланты и нашли там «огромное число страдающих беженцев»… Мало чего можно сделать для них, и «на различных станциях большое их число все еще ждут, без какого-либо укрытия, и никого нет, чтобы им помочь» (Уолтерс, с.134)

Шерман, чья штаб-квартира находилась в соседней Алабаме, давно уже направлял своих фуражиров (те же солдаты, да еще с усиленной охраной других армейских частей и артиллерии), команду за командой, в местности вокруг Атланты. Они обдирали повсюду, что только можно. Жители Джонсборо сами оказались на грани голода, когда туда стали прибывать бездомные беженцы.

Генерал Худ телеграфировал губернатору Джорджии 13 сентября, что к нему «ежедневно поступает около тысячи просьб о кормежке, а я не могу им помочь. Не могли бы вы прислать для них еду?»

Еще одна экспедиция янки пошла на Декатур, и с теми же последствиями. В итоге, как сообщил один из генералов Союза: «Четыре экспедиции принесли, в среднем, каждая, свыше 650 вагонов, полных кукурузы и фуража, помимо значительного количества скота, овец, птицы, ямса, меда и всякого прочего». Главный квартирмейстер сообщил, что получил: кукурузы – 1932, 5 тыс. фунтов (около тысячи тонн) и фуража 138,2 тыс. фунтов (около 70 тонн).

А сам Шерман цинично писал генералу Слокуму, командующему войсками оккупантов Атланты: «Мы здесь [в Алабаме] нашли изобилие кукурузы и картофеля, что стоило нам $0 за бушель. Если Джорджия может позволить себе разрушать наши железные дороги, она может позволить себе и кормить нас» (Уолтерс, с. 137)

Дело в том, что Генерал Худ всерьез занялся уничтожением дорог на север от Атланты, думая отрезать войска Шермана, когда он начнет уходить из города. У Шермана, однако, был совсем другой, и совсем не очевидный, план (как мы уже знаем от Хаммела)…

* — Наличие одинаковых названий городов в разных штатах – обычное дело в Америке.

(вторая часть следует)