Вероника Ермакова. Три слова

Замедлен интернет, застопорен прогресс,
Роскомнадзор бьёт в грудь, что твиттер приторможен
(на самом деле нет). Но морока процесс
запущен. И уход зимы замедлен тоже.

Замедленная жизнь в режиме слоу-мо —
истории ли, нам, потомкам ли в отместку?
А время вообще замедлилось само —
унылый темпоритм дней поменял повестку.

Замедлены: шаги, реакция на ложь,
реакция на бред, на топкое болото.
Замедлен стук сердец — когда перестаёшь
надеяться, и ждать, и верить хоть во что-то.

Обнулена на нас надетая узда,
обнулены мечты, возможности, стремленья…
Почти обнулено понятие стыда
и уровень, где всё ж кончается терпенье.

Обнулены прямой и косвенной вины
вещдоки, здравый смысл (с его изящным жалом),
обнулены права. Ещё обнулены
значенья слов «трусы», «фонарик» и «забрало».

Обнулено и то, что головную боль
рождало у ребят, прибившихся к корыту —
как будто вся страна умножена на ноль
и сверху кисеёй линялою прикрыта.

Запрещена «Весна» — как акция и марш —
о veto на весну подумывает крыса.
Запрещено считать, что невозможно фарш
обратно провернуть (закон уже написан).

Запрещены не сны — а лишь цветные сны,
к обычным — серым — снам есть допуск полноценный.
Нельзя опровергать величие войны,
к мосту носить цветы и удивляться ценам.

Запрещено дышать (зачёркнуто) мешать
им заметать следы смертельных ноу-хау.
Не вздумайте учить и лекции читать —
иль сравнивать ГУЛАГ с концлагерем Дахау.

Замедлить, обнулить и наложить запрет —
по оруэлловским рецептам и заветам.
Куда ж ты, Русь, несё… плетёшься? Дай ответ.
Нет — терпит и молчит. И не даёт ответа.