Александр Габриэль. И длилось детство, чистое, как горница…

И длилось детство, чистое, как горница,
хоть были там бессонница, бескормица,
обломки недостроенных мостов…
Но время, как будённовская конница,
ворвавшаяся с гиканьем в Ростов —

оно не назначает вам свидания,
оно взрывает сваи мироздания,
взметая ввысь улегшуюся пыль,
и возвращает счастье и страдания —
весь старый стиль, годящийся в утиль,

весь этот быт с приёмниками громкими,
дискуссии с соседями неробкими,
познавшими печаль своих утрат,
и дворик меж хрущёвскими «коробками»,
темневший, как Малевича квадрат.

В уэллсовском безумном ускорении
летит куда-то вдаль машина времени
и честно возвращает мне моё
фрагментами случайными и древними
страны, где на верёвке меж деревьями
постиранное сушится бельё.