В очереди в рыбный отдел за мной стояла пожилая грузная женщина, напоминавшая комнатный вариант египетской пирамиды эпохи Древнего Царства – нечто оплывшее, с полуразрушенной кладкой, которую изображала поеденная молью норковая шуба, но с маленькой, размером с блюдце, черной шляпкой и микроскопической вуалеткой.
— Зачем вы попросили очищенную рыбу? — спросила она, и, не став дожидаться моего ответа, продолжила: — Они же вас развращают!
— Кто развращает? – в свою очередь спросил я.
— Продавцы. Теперь вы всегда будете к ним ходить за чищеной рыбой, а сами разучитесь это делать. Я вот всегда чищу рыбу дома сама. Я люблю рыбу больше мяса. В ней много кислот…
— Жирных, — успел вставить я.
— Образованные теперь все, — сказала она, посмотрела на меня с укоризной и продолжала:
— Лично я из всех рыб больше всего люблю осетрину горячего копчения и…, — но я уже взял своих дорад и повернулся, чтобы уходить. Краем уха услышал:
— Маечка, взвесь мне двести граммов килечки.
А мне вспоминается обнищавшая Розалия Марковна из повести Ю.Герцмана «Гербарий».
.»..пожилая грузная женщина, напоминавшая комнатный вариант египетской пирамиды…»
———————————————
Художник слова!
Интересно, а как выглядел в очереди он сам, этот джентльмен? Какой «комнатный вариант» напоминал?
Напоминает анекдот времен недостач:
Человек вбегает в магазин: «У вас нет мяса?»
«У нас нет рыбы. Мяса нет в магазине напротив».
Михаил Бару о женщине, стоявшей за ним в очереди в рыбный отдел
В очереди в рыбный отдел за мной стояла пожилая грузная женщина, напоминавшая комнатный вариант египетской пирамиды эпохи Древнего Царства – нечто оплывшее, с полуразрушенной кладкой, которую изображала поеденная молью норковая шуба, но с маленькой, размером с блюдце, черной шляпкой и микроскопической вуалеткой.
Читать дальше в блоге.