Автор: Интересное событие произошло некогда в городе Москве. В 1937 году, в самом его начале. В январе.
Велик и страшен был этот год – год 100-летия смерти Пушкина. Сто лет назад закатилось солнце Русской поэзии! И вся страна, как один, оплакивала великого поэта. А по ночам многие оплакивали свое индивидуальное солнышко. Папу, маму, брата или сестру. Уж кому что Бог даст. Или отнимет!
Каждую ночь ездили по бессонному городу черные машины. И люди, услышав их, успокаивались и засыпали. Проехала такая машина – значит уже миновала. Можно спать до утра.
Больше всего таких машин было в Москве, ибо велик был город Москва. И много людей все ещё оставалось в нем. Но был ещё один большой город. Не такой большой, как Москва, но тоже большой и очень красивый. Любимый своим небольшим, древним, грузинским народом, который тоже постигла подобная судьба. Ибо судьба эта пришла из Грузии. Из бедной хижины сына грузинского сапожника, который стал грузинским поэтом – Сосо Джугашвили.
И как поэт, он очень любил поэзию. Особенно, грузинскую. Особенно, старую, печальную. Особенно, песню Акакия Церетели «Сулико». И во время Декады грузинской культуры в Москве, где он проживал, он услышал эту песню в январе 1937 года. И заплакал. И захотел поделиться печалью со своими друзьями и родственниками. И земляками, и товарищами по совместной борьбе за лучшее будущее всего человечества. Со всем человечеством, а особенно, с Советским народом.
Сильна была эта печаль, и велика, но на всех не хватало! И потому досталось не всем. Больше всего досталось в Москве. И в Грузии, и в бывшей столице Империи, и еще в нескольких городах. А в городке или деревне какой-нибудь, душ было немного, и не было его друзей. А по-грузински, Сули (как в Англии – Soul), или ласково — Сулико — значит Душа.
Душа — бессмертная часть человека, которая улетает на небо, когда человек уходит из этого мира. Далеко-далеко уходит. Не сыскать. И вот, в 1937 году, и в 1938, и в 1939, Сосо неустанно вспоминал и искал всех своих друзей. И родственников, и товарищей по совместной борьбе. Всех вспомнил, все имена записал. Никого не забыл.
И потом, долгими холодными ночами, в этой холодной Москве, он мог петь красивую, старую грузинскую песню Сулико. И вспоминать души всех своих друзей, и родственников и соратников. Души, которые уже из холодных Грузинских гор, и холодных холмов Москвы, и холодных болот колыбели Революции улетели в незамерзающий порт Магадан.
Улетели или уехали за тридевять земель в Магадан, или еще дальше. Где тепло и светло. Где никогда не заходит полярное солнце. Где никто не знает холода, голода или жажды. Где каждая Душа уже не испытывает никакой нужды. Покоится в Мире. Спит в Райском саду, о котором мечтали пролетарии всего мира! И всё прогрессивное человечество.