Юлия Драбкина. Отпустив наугад по земле путеводный клубок…

Отпустив наугад по земле путеводный клубок,
мимо дома призрения в ночь совершая прогулку
под симфонию Шуберта, в шубу укутанный Бог
заскочил размочить старикам зачерствевшую булку.

А в него разрывные осколки летят из пращи,
а вокруг — дымовая завеса и воздух смердящий,
одичавшие люди орут, у Пандоры стащив,
и в бездонный, как будто в игрушечный, прыгают ящик.

По углам разливается бабий отчаянный плач,
извлекая фальшивые звуки из рваной гармошки,
между мертвыми кружится в танце веселый палач –
отбивают чечетку копытцами тонкие ножки.

Бог стоит, наблюдает, как будто бы ждет, терпелив,
атмосферу безумия эту собою не нарушив,
но сбегаются дети и, гостя на лавку свалив,
разбирают по крохам его онемевшую душу.

Так, раздав без остатка себя, будто хлеб на войне
погибающим птицам, своим обратившись фантомом,
он неслышно выходит в мороженый хруст простыней,
затворив за собою засов человечьего дома.

И стоит на крыльце, как уставший земной человек,
прислоняя ко тьме одинокое старое тело,
и молчит, и глядит, как замедленно падает снег
на другой, параллельной его, стороне от обстрела.