Автор: Ну куда он, куда он гонится?
Неужель он не знает, что живых коней
Победила стальная конница?»
Сергей Есенин
Эх, душа моя косолапая,
Ты чего болишь, кровью капая,
Кровью капая в пыль дорожную?
Не случится со мной невозможное!
Юлий Ким
И была Эпоха. А имя ей было — Развитой Социализм. И вот в недрах этого Развитого Социализма, в той его части, которую позже назовут кратким, но ёмким словом Застой, в восьмой день месяца сентября 1974 года, родился мальчик. А город звался Челябинск-40*(Комбинат «Маяк» (он же Озёрск, Челябинск-40 и Челябинск-65) — огороженная территория во глубине сибирских руд Уральских гор, где ковался ядерный меч Страны Советов. Ныне в основном известен масштабными радиоактивными заражениями окружающей среды.)
. Родился он в семье интеллигентов в первом поколении. И наречён он был Борисом, может быть в честь отца. Не зря, наверное, ведь во многом повторит он своего отца в его увлечениях и привязанностях.
Отец мальчика, Борис Петрович Рыжий был крестьянских кровей, родом из глухого сибирского села Кошкуль, что в Омской области. Паренёк из деревни стал известным учёным, доктором наук, профессором. И мама, Маргарита Михайловна, хоть и родилась в Москве, но корнями — деревенская. И трудное свое детство безотцовское провела в деревне Скрипово Орловской области у бабушки, матери отца. И мама крестьянских кровей стала тоже интеллигентом в первом поколении — обучилась на врача-эпидемиолога.
Родителям повезло. Интеллигенция их, то есть, становление их личностями, пришлась на пору «ХХ съезд КПСС развенчал культ личности» Усатого Вождя. А вслед за съездом пришла Оттепель. И родители Бориса Рыжего успели надышаться этим Весенним воздухом Оттепели и Свободы. Вздох был глубоким., на всё оставшуюся жизнь им хватило этого дыхания.
Борису Рыжему исполнилось 6 лет, когда родители поменяли, как говорится, «шило на мыло», переехав в Свердловск, в рай он, именуемый «Вторчерметом» Там и прошло его детство, юность, там и родились его первые поэтические строки. А было отроку в то время 14 годков.
«Вторчермет» въелся в память так остро, что через годы понятие это сканируется в стихотворные строчки:
* * *
Приобретут всеевропейский лоск
слова трансазиатского поэта,
я позабуду сказочный Свердловск
и школьный двор
в районе Вторчермета.
Но где бы мне ни выпало остыть,
в Париже знойном,
в Лондоне промозглом,
мой жалкий прах советую зарыть
на безымянном кладбище
свердловском.
Не в плане не лишённой красоты,
но вычурной и артистичной позы,
а потому что там мои кенты,
их профили из мрамора и розы.
На купоросных голубых снегах,
закончившие ШРМ на тройки,
они споткнулись с медью в черепах
как первые солдаты перестройки.
Пусть Вторчермет гудит своей трубой.
Пластполимер пускай свистит
протяжно.
А женщина, что не была со мной,
альбом откроет и закурит важно.
Она откроет голубой альбом,
где лица наши будущим согреты,
где живы мы, в альбоме голубом,
земная шваль: бандиты и поэты.
И если «Эпоха», «Развитой социализм» — понятия эти воспринимаются абстрактно, то в стихотворении молодого поэта «Эпоха» выступила осязаемой реальной явью, в этих строчках как в фотографическом снимке обнажился психологический портрет той «Эпохи». Будничный и роковой.
Из газет «Эпохи»:
«Важно не отпугнуть
Не секрет, что есть люди, которые в успехе перестройки сомневаются. Сломать стену их неуверенности можно, только показав положительные результаты. Об этом говорит и академик Т. И. Заславская («АиФ» № 44).
Пусть пока «сомневающиеся» и даже «уклоняющиеся» наблюдают за нами со стороны. Главное, чтобы не мешали, не препятствовали. Есть среди них и те, кто привык жить на всем готовеньком… Но основная-то масса верит в то, что намеченное будет выполнено, что мы не отступим. Так давайте обойдемся пока без сомневающихся. Они же все равно придут к нам, пусть с опозданием. Если же мы начнем отпугивать их слишком жестко, то совершим ошибку. Это нанесет вред н демократии, и нашему делу в целом.
И. Кошутин, преподаватель, 24 года, Челябинск» (Аргументы и факты 1987, 26 декабря)
«Источник надежды для народов
Семидесятилетие Великого Октября — главная тема международных средств массовой информации. В центре внимания газет, радио и телевидения — доклад «Октябрь и перестройка: революция продолжается», с которым выступил в Москве Генеральный секретарь ЦК КПСС
М. С. Горбачев. Подчеркивается, что итоги пути, пройденного за 70 лет Советской страной,— это замечательные победы социализма, непреходящие ценности социалистических общественных отношений, торжество марксистско-ленинского учения.»(Правда 1987 7 ноября )
«По просьбе читателей помещаем отчет о брифинге, состоявшемся 23 декабря в ГУВД Мосгорисполкома, на Петровке, 38.
Заместитель начальника орг-инспекторского управления ГУВД В. СТРЕЛКОВ рассказал о состоянии дел по охране общественного порядка в г. Москве за последнюю неделю. В частности, на 6%, по сравнению с тем же периодом прошлого года, сократилось число совершенных преступлений. На 11,6% уменьшилось число квартирных краж. Число изнасилований увеличилось с 3 до 10, произошло 4 убийства.
Особо было отмечено, что 60% раскрытых преступлений совершено не москвичами, а приезжими. Так, 20 декабря двое преступников, приехавших «развлечься» в Москву из Горького, угрожая обрезом, пытались изнасиловать 20-летнюю девушку. При оказании сопротивления потерпевшая получила смертельное огнестрельное ранение. Преступники были задержаны.» (Аргументы и факты 1987, 26 декабря)
Программа телевидения:
Телевидение
7 ноября 70 лет Великой Октябрьской социалистической революции ПЕРВАЯ ПРОГРАММА. 8.00 — Новости. 8.15 — Документальный фильм «В Ульяновск, к Ленину». 8.45 — «Песни наших отцов». Концерт детской художественной самодеятельности. 9.10 — «Поэты — Октябрю». Поэтическая композиция. 9.40 — Москва. Красная площадь. Военный парад н демонстрация трудящихся, посвященные 70-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. По окончании — Песни н танцы народов СССР. 12,30 — Документальный телефильм «Разлив» (Ленинград). 12.40 — Труженики промышленности и сельского хозяйства — лауреаты Государственных премий СССР 1987года 13.40 — «Смело. товарищи, в ногу!» Революционные песни. 13.45 — «Памяти павших борцов за Совет-сиую власть. Минута молчания». 14.03—Г. Свиридов—«Патетическая оратория» для солистов, хора и оркестра на слова В. Маяковского. 14.40 — Художественный фильм «Горн, горн, моя звезда». 16.10 — Мультфильм. 16.20 — Фильм-спектакль «Большевики». Автор — М. Шатров. В перерыве (1?.25)— Новости. 18.50 — «В. И. Ленин. Страницы жизни». Кинодокументы. 20.00 н 22.30 — «Вас приглашает Ленинград». Музыкальная программа 21.00 — Время. Репортаж о военном параде и демонстрации трудящихся, посвященных 70-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. (Правда 1987 7 ноября )
Первые поэтические строки появляются на свет, когда Борису Рыжему исполнилось 14 лет. И в этом же своём четырнадцатилетии Борис становится чемпионом города по боксу. Да и города — непростого — «миллионника». И в этом странном переплетении поэтического и бойцовского явно прослеживается генетика. Генетика — слово иностранное, иностранцами «придуманное», заклеймённое сталинским законодательством, а оказалось, что ей, генетике, подвластны и сталинские законы, и параллели, и меридианы.
Поэтическое — это отзвуки отцовской романтики. И в одном из стихотворений Борис скажет:
* * *
А иногда отец мне говорил,
что видит про утиную охоту
сны с продолженьем: лодка и двустволка.
И озеро, где каждый островок
ему знаком. Он говорил: не видел
я озера такого наяву
прозрачного, какая там охота! —
представь себе… А впрочем, что ты знаешь
про наши про охотничьи дела!
Я за отца досматриваю сны:
прозрачным этим озером блуждаю
на лодочке дюралевой с двустволкой,
любовно огибаю камыши,
чучела расставляю, маскируюсь
и жду, и не промахиваюсь, точно
стреляю, что сомнительно для сна.
Что, повторюсь, сомнительно для сна,
но это только сон и не иначе,
я понимаю это до конца.
И всякий раз, не повстречав отца,
я просыпаюсь, оттого что плачу.
Бойцовское — это от мамы, Маргариты Михайловны. Девчонкой угодила она под немецкую оккупацию, угнана была при немецком отступлении в Германию вместе с мамой и бабушкой, пережила рабство на чужбине, а, вернувшись домой, в родную деревню, натолкнулась на злобное презрение сельчан, мол, «отъедалась в войну на бауэрских хлебах». И выстояла, выдюжила и перед рабством, и перед унижениями, и возвысилась над этим презрением, стала врачом.И добавим к этой генетике ещё и «вторчерметовскую» закалку.
А от отца достались и увлечённость и привязанность к отцовской наукой — геофизикой. Закончен Университет по этой специальности, аспирантура, написаны будут 18 научных работ по специальности. И — экспедиции по всему Северному Уралу. Романтика!
Я работал на драге в посёлке Кытлым,
о чём позже скажу
в замечательной прозе.
Корешился с ушедшим в народ мафиози,
любовался с буфетчицей небом ночным.
Там тельняшку себе я такую купил,
оборзел, прокурил самокрутками
пальцы.
А ещё я ходил по субботам на танцы
и со всеми на равных стройбатовцев бил.
Боже мой, не бросай мою душу во зле,
я как Слуцкий на фронт,
я как Штейнберг на нары,
я обратно хочу — обгоняя отары,
ехать в синее небо на чёрном “козле”.
Да, наверное, всё это дым без огня,
да, актёрство: слоняться,
дышать перегаром.
Но кого ты обманешь! А значит, недаром
в приисковом посёлке любили меня.
Но… как там у Высоцкого Владимира Семёновича? «В суету городов и в потоки машин
Возвращаемся мы — просто некуда деться…”
В поэзии Бориса Рыжего вы не встретите пастельных тонов, даже в его лирических стихах. Его поэзия похожа на геометрию конструктивистского авангарда 20-ых годов, на геометрию ломаных линий городского пейзажа. И нет в ней разноцветья красок, лишь чёрно-белая графика.
Зависло солнце над заводами,
и стали черными березы.
..Я жил тут, пользуясь свободами
на смерть, на осень и на слезы.
Спецухи, тюрьмы, общежития,
хрущевки красные, бараки,
сплошные случаи, события,
убийства, хулиганства, драки.
Пройдут по ребрам арматурою
и, выйдя из реанимаций,
до самой смерти ходят хмурые
и водку пьют в тени акаций.
Какие люди, боже праведный,
сидят на корточках в подъезде-
нет ничего на свете правильней
их пониманья дружбы, чести.
И горько в сквере облетающем
услышать вдруг скороговорку:
«Серегу-жилу со товарищи
убили в Туле, на разборке…»
В этих строчках, в бытовых зарисовках стало явственно проявляться Время. Уже минула скоротечная Перестройка с её радужными надеждами и «перспективами», а за нею уже поспешает иное время, вернее, БЕЗВРЕМЕНЬЕ, с его ломаными судьбами и десятками тысяч человеческих трагедий. «Не привыкать…» В России не раз и не два надежды смeнялись их обвальным крушением…
И появляются строчки, как портрет Безвременья:
«Спецухи, тюрьмы, общежития,
хрущевки красные, бараки,
сплошные случаи, события,
убийства, хулиганства, драки.»
«Восьмидесятые, усатые,
хвостатые и полосатые.
Трамваи дребезжат бесплатные.
Летят снежинки аккуратные.
Фигово жили, словно не были.
Пожалуй так оно, однако
гляди сюда, какими лейблами
расписана моя телага.
Пойду в общагу ПТУ,
гусар, повеса из повес.
Меня обуют на мосту
три ухаря из ППС.
И я услышу поутру,
очнувшись головой на свае:
трамваи едут по нутру,
под мустом дребезжат трамваи.
Трамваи дребезжат бесплатные.
Летят снежинки аккуратные”.
Хронология событий времён Перестройки:
•7 мая 1985 года — Постановление СМ СССР «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма, искоренению самогоноварения».
1986 год
•23 мая 1986 года — Постановление СМ СССР «О мерах по усилению борьбы с нетрудовыми доходами».
•19 ноября 1986 года — ВС СССР принял Закон СССР «Об индивидуальной трудовой деятельности».
1987 год
•6 мая 1987 года — Первая несанкционированная демонстрация неправительственной и некоммунистической организации — общества «Память» в Москве.
•25 июня 1987 года — Пленум ЦК КПСС рассмотрел вопрос «О задачах партии по коренной перестройке управления экономикой».
•30 июня 1987 года — Принят закон СССР «О государственном предприятии (объединении)».
•30 июля 1987 года — Принят «Закон о порядке обжалования в суд неправомерных действий должностных лиц», ущемляющих права гражданина
•август 1987 года — Впервые разрешена безлимитная подписка на газеты и журналы.
Ах! Как красиво! Как впечатляюще! Как вдохновляюще!
«Я планов наших люблю громадьё!» — писал в своё время пролетарский бард Владимир Маяковский…
Постперестроечное время обернулось кошмаром…
В провидческих стихах Бориса Рыжего, где не было никаких попыток анализировать Безвременье, а был лишь цепкий взгляд очевидца, вдруг, (да не вдруг!), а непроизвольно, но отчётливо обозначилось резкое несоответствие официоза с реальной картинкой бытия…
* * *
“Только справа закроют соседа, откинется слева:
никого здесь не бойся, пока мы соседи, сопляк.
И опять загремит дядя Саша, и вновь дядя Сева
в драной майке на лестнице: так, мол, Бориска, и так,
если кто обижает, скажи. Так бы жили и жили,
но однажды столкнулись — какой-то там тесть или зять
забуровил за водкой, они мужика замочили.»
Чтение в детстве, романс
Окраина стройки советской,
Фабричные красные трубы.
Играли в душе моей детской
Ерёменко медные трубы.»
,* * *
» Отполированный тюрьмою,
ментами, заводским двором,
лет десять сряду шёл за мною
огромный урка с топором.
А я от встречи уклонялся,
как мог, от боя уходил —
он у парадного слонялся,
я через чёрный уходил.»
» Витюра раскурил окурок хмуро.
Завёрнута в бумагу арматура.
Сегодня ночью (выплюнул окурок)
мы месим чурок.»
И вспомнился вместе с этим «уркой» «Чёрный человек» Сегея Есенина…
Разочарование… Вот главный «лейтмотив»(ах, как же не нравится мне это «липкое, клейкое» слово…) стихов Бориса Рыжего во времена его юности, молодости…
И всё чаще в стихах его появляются нотки настолько пессимистические, несвойственные молодому человеку, что впору говорить о «похоронном» настроении…
«Но где бы мне ни выпало остыть,
в Париже знойном,
в Лондоне промозглом,
мой жалкий прах советую зарыть
на безымянном кладбище
свердловском.»
«Жизнь, сволочь в лиловом мундире,
гуляет светло и легко,
но есть одиночество в мире
и гибель в дырявом трико.»
«Мы умерли. Озвучит сей предмет
музыкою, что мной была любима,
за три рубля запроданный кларнет
безвестного Синявина Вадима.»
» Петербургским корешам
Дождь в Нижнем Тагиле.
Лучше лежать в могиле.
Лучше б меня убили
дядя в рыжем плаще
с дядею в серой робе.
Лучше гнить в гробе.
Места добру-злобе
там нет вообще.»
Трагическое, но давно самим собой предсказанное, произошло 7-го мая 2001 года. Борис Борисович Рыжий добровольно ушёл из жизни.
Странное, до ужаса суеверное ощущение не оставляет меня. Да ведь это уже было в истории русской литературы. И был молодой человек, «повеса», как иногда называл себя и Борис Рыжий, и в том же возрасте 27-ми лет, по сути, добровольно ушедший из жизни, самоубийственно подставив себя под пулю… Да и поэзией они увлеклись «одновременно» — в возрасте 14-ти лет.
А имя поэту было Михаил Лермонтов. Что ещё сближало их? БЕЗВРЕМЕНЬЕ…
А отличало друг от друга — эстетика стихосложения. Да и не мудрено. Ведь отделяло их друг от друга чуть более 150-ти лет..
Из Владимира Семёновича Высоцкого:
«Что-то воздуху мне мало, ветер пью, туман глотаю,
Чую с гибельным восторгом — пропадаю! Пропадаю…»