Марина Гарбер. У липы под вечер болит голова…

У липы под вечер болит голова,
Слипаются клейкие веки,
Но в кроне, где жестче и гуще листва,
Смешные шумят пчеловеки.

Там, на зиму терпкие листья кроша,
Стареют крылатые люди,
Но тот, у кого полосатей душа,
Их грозным жужжанием будит.

Ворчит на ворсистом своем языке
Про планы, расчеты и сметы,
По клеточкам рапорта в лапке-руке
Подробно расписано лето.

Он нас подгоняет и держит в узде,
Как будто мы вовсе не пчелы,
Чтоб сахар искали в стеклянной воде,
В глухих рудниках Кока-Колы.

А тот, кто расслабился, кто не у дел,
Того, обесславив, – на вынос,
Об этом еще в девяностые пел
Шмелиный квинтет «Наутилус».

Мы топим проворные лапки в вине,
Теряясь во льдах стеклотары,
Кого-то в усталости, будто во сне,
Под крылья несут санитары.

Шафрановый доктор, накинув халат,
Жужжит, чтобы я не дрожала,
Когда под фонариком в тысячу ватт
Мое извлекается жало.

Растет и цветет удивительный мир
Без лишних соринок и пятен,
Об этом в двадцатых еще говорил
Пчелиный писатель Замятин.

И нравится нам, заливающим мед
В пустые глазницы-ячейки,
Смотреть, как елейное солнце плывет
По облачной узкоколейке.