Автор: * * *
Октябрь оставил несколько стихов.
Бутылку кьянти. Парочку пастельных
воспоминаний. Дюжину грехов –
по большей части, правда, не смертельных.
Тощает, как обычно, календарь
с немного саркастической улыбкой.
Смывает дождь какой-то смесью липкой
закатов и рассветов киноварь,
рассеяв в зыбь. Устало, но не зло
зевают окна, хлопая о рамы.
И тот же дождь в оконное стекло
отстукивает дробью телеграммы.
Весьма наивный способ в наши дни,
однако весть находит адресата,
чья жизнь по-арестантски полосата
и клетчата. Но – Боже сохрани
на что-нибудь роптать. Небесный страж
заботится о скромном арестанте,
пока еще не вышедшем в тираж.
В бутылке, кстати, есть немного кьянти,
а, значит, наступленье ноября
недурно бы отметить – без истерик,
а как-нибудь по-птичьему, паря
неторопливо с берега на берег,
обнявшись напоследок с октябрем
и на ушко послав его подальше,
не причитая в иcступленьи фальши
над прохудившимся календарем
и над собой. Покуда для тоски
мне не заметен ни малейший повод –
ни это время, сжавшее тиски,
ни эта жизнь, зудящая, как овод,
над ухом. Ощущенье тишины
рождает удивительные мысли,
похожие на листья, что повисли
на дереве в припадке желтизны.
Мне хорошо. Мою слепую блажь
заносит в бесконечно долгий список
меж пальцами зажатый карандаш,
на службе превратившийся в огрызок.
И глядя в мелких строчек решето,
я позади с какой-то неземною
безудержностью оставляю то,
что, кажется, когда-то было мною.
воспоминаний. Дюжину грехов –
по большей части, правда, не смертельных.
Тощает, как обычно, календарь
с немного саркастической улыбкой.
Смывает дождь какой-то смесью липкой
закатов и рассветов киноварь,
рассеяв в зыбь. Устало, но не зло
зевают окна, хлопая о рамы.
И тот же дождь в оконное стекло
отстукивает дробью телеграммы.
Весьма наивный способ в наши дни,
однако весть находит адресата,
чья жизнь по-арестантски полосата
и клетчата. Но – Боже сохрани
на что-нибудь роптать. Небесный страж
заботится о скромном арестанте,
пока еще не вышедшем в тираж.
В бутылке, кстати, есть немного кьянти,
а, значит, наступленье ноября
недурно бы отметить – без истерик,
а как-нибудь по-птичьему, паря
неторопливо с берега на берег,
обнявшись напоследок с октябрем
и на ушко послав его подальше,
не причитая в иcступленьи фальши
над прохудившимся календарем
и над собой. Покуда для тоски
мне не заметен ни малейший повод –
ни это время, сжавшее тиски,
ни эта жизнь, зудящая, как овод,
над ухом. Ощущенье тишины
рождает удивительные мысли,
похожие на листья, что повисли
на дереве в припадке желтизны.
Мне хорошо. Мою слепую блажь
заносит в бесконечно долгий список
меж пальцами зажатый карандаш,
на службе превратившийся в огрызок.
И глядя в мелких строчек решето,
я позади с какой-то неземною
безудержностью оставляю то,
что, кажется, когда-то было мною.
(2009)
* * *
В первый день последнего месяца осени
деревья – как по команде «головные уборы – снять!»
внезапно сделались простоволосыми,
небеса открывая – за пядью пядь.Серые клочки, распятые на ветках,
сливались в замкнутый, но беспорочный круг,
и сердце мое в птичьих пунктирных метках
из клетки ребер вырывалось на юг,
деревья – как по команде «головные уборы – снять!»
внезапно сделались простоволосыми,
небеса открывая – за пядью пядь.Серые клочки, распятые на ветках,
сливались в замкнутый, но беспорочный круг,
и сердце мое в птичьих пунктирных метках
из клетки ребер вырывалось на юг,
ударялось мякотью о костяные прутья,
трепетало и не вписывалось в пробел.
Мне подумалось: «Боже Всевышний, будь я
птицей, я бы не пил, а пел –
пел до обморока, до озноба, до очуменья,
проклиная с восторгом собственную судьбу.
Принимай меня, осеннее неименье,
в родовую высокую голытьбу.
Мы сразимся с будущим рукопашно,
друг на друге поставив роковую печать.
Жить – не страшно. Умирать – не страшно.
Страшно разницы не замечать.
01.11.2018
Михаил Юдовский. Два осенних стихотворения
* * *
Октябрь оставил несколько стихов.
Бутылку кьянти. Парочку пастельных
воспоминаний. Дюжину грехов –
по большей части, правда, не смертельных.
Тощает, как обычно, календарь
с немного саркастической улыбкой.
Смывает дождь какой-то смесью липкой
закатов и рассветов киноварь,
рассеяв в зыбь. Устало, но не зло
зевают окна, хлопая о рамы.
И тот же дождь в оконное стекло
отстукивает дробью телеграммы.
Весьма наивный способ в наши дни,
однако весть находит адресата,
чья жизнь по-арестантски полосата
и клетчата. Но – Боже сохрани
на что-нибудь роптать. Небесный страж
заботится о скромном арестанте,
пока еще не вышедшем в тираж.
В бутылке, кстати, есть немного кьянти,
а, значит, наступленье ноября
недурно бы отметить – без истерик,
а как-нибудь по-птичьему, паря
неторопливо с берега на берег,
обнявшись напоследок с октябрем
и на ушко послав его подальше,
не причитая в иcступленьи фальши
над прохудившимся календарем
и над собой. Покуда для тоски
мне не заметен ни малейший повод –
ни это время, сжавшее тиски,
ни эта жизнь, зудящая, как овод,
над ухом. Ощущенье тишины
рождает удивительные мысли,
похожие на листья, что повисли
на дереве в припадке желтизны.
Мне хорошо. Мою слепую блажь
заносит в бесконечно долгий список
меж пальцами зажатый карандаш,
на службе превратившийся в огрызок.
И глядя в мелких строчек решето,
я позади с какой-то неземною
безудержностью оставляю то,
что, кажется, когда-то было мною.
(2009)
Второе стихотворение читать в блоге.