Автор: Из всей моей жизни, замечу между делом, — с отроческих дней до седин,
А также из российской истории в целом напрашивается вывод один.
Из всех её застоев, отстоев и драк, топтаний в грязи или крови
Отчетливо следует: волка на собак, на собак в помощь не зови.
В помощь на гражданских не зови сапога, в помощь на вольняшек — зэка,
В помощь на внутренних — внешнего врага, даже со знаньем языка,
Варягов — хазарами, сговоров — сварами, водяры — рекламой анаши,
Потопов — пожарами, бессонниц — кошмарами, воров пандемией не глуши.
Этому учили Гомер и Низами: грешно отрываться от земли,
Волка не зови, медведя не зови, саблезубого тигра не зови.
Смотри, уже собаки уселись визави и воют на луну до зари, —
Но волка не зови, умри, а не зови, в тон подвывай, а не зови.
Россия прославлена свистом соловьиным, но больше палашом, палачом,
Клин вышибается не клином, а дрыном, сомнение — огнём и мечом,
Посадки приходят на смену карантину, на смену чуме — Наполеон,
На смену реформатору — допустим, кретину — приходит людоед-чемпион.
На дурня — тупица, на вора — кровопийца, на крысу — безумный крысолов,
Кому-то, допустим, не нравился Капица, — на смену выходит Киселёв,
Кому-то, допустим, не нравится клопица — на смену приходит василиск,
И так всё это будет лепиться, толпиться, пока оно Бога веселит.
Сидит детоубийца, импозантный мужчина, — но входят голод, смута, поляк.
Сидит, допустим, Грозный, убивает сына, — но входят Сталин, Берия, ГУЛАГ.
Сидит, допустим, Брежнев, мемуары лабает, — но входит вереница братков.
Сидит, допустим, Путин, — но входит Хабаровск, а следом торопится Стрелков.
И самое печальное, что дело табак, подкрался вырожденческий век,
И стало уже некого позвать на собак — остались только волки да снег.
Сторож — слабак, караул ушёл в кабак, посыльный — в центральный комитет,
Уже коронавирус сходил на собак, однако у них иммунитет.
И можно бы утешить бесполезных рубак, скитающихся местным жнивьем,
Что волки вырождаются обратно в собак, — но думаю, мы не доживем.
Стоят два барака среди буерака, над ними — небо-решето,
А если ты, допустим, не волк и не собака, то здесь тебя не держит никто.
Дмитрий Быков. Волчий блюз
Из всей моей жизни, замечу между делом, — с отроческих дней до седин,
А также из российской истории в целом напрашивается вывод один.
Из всех её застоев, отстоев и драк, топтаний в грязи или крови
Отчетливо следует: волка на собак, на собак в помощь не зови.
В помощь на гражданских не зови сапога, в помощь на вольняшек — зэка,
В помощь на внутренних — внешнего врага, даже со знаньем языка,
Варягов — хазарами, сговоров — сварами, водяры — рекламой анаши,
Потопов — пожарами, бессонниц — кошмарами, воров пандемией не глуши.
Этому учили Гомер и Низами: грешно отрываться от земли,
Волка не зови, медведя не зови, саблезубого тигра не зови.
Смотри, уже собаки уселись визави и воют на луну до зари, —
Но волка не зови, умри, а не зови, в тон подвывай, а не зови.
Россия прославлена свистом соловьиным, но больше палашом, палачом,
Клин вышибается не клином, а дрыном, сомнение — огнём и мечом,
Посадки приходят на смену карантину, на смену чуме — Наполеон,
На смену реформатору — допустим, кретину — приходит людоед-чемпион.
На дурня — тупица, на вора — кровопийца, на крысу — безумный крысолов,
Кому-то, допустим, не нравился Капица, — на смену выходит Киселёв,
Кому-то, допустим, не нравится клопица — на смену приходит василиск,
И так всё это будет лепиться, толпиться, пока оно Бога веселит.
Сидит детоубийца, импозантный мужчина, — но входят голод, смута, поляк.
Сидит, допустим, Грозный, убивает сына, — но входят Сталин, Берия, ГУЛАГ.
Сидит, допустим, Брежнев, мемуары лабает, — но входит вереница братков.
Сидит, допустим, Путин, — но входит Хабаровск, а следом торопится Стрелков.
И самое печальное, что дело табак, подкрался вырожденческий век,
И стало уже некого позвать на собак — остались только волки да снег.
Сторож — слабак, караул ушёл в кабак, посыльный — в центральный комитет,
Уже коронавирус сходил на собак, однако у них иммунитет.
И можно бы утешить бесполезных рубак, скитающихся местным жнивьем,
Что волки вырождаются обратно в собак, — но думаю, мы не доживем.
Стоят два барака среди буерака, над ними — небо-решето,
А если ты, допустим, не волк и не собака, то здесь тебя не держит никто.