Наталия Ким о летнем отдыхе под Полтавой

Мои внутренние био-географо-часы то впадают в тоску, то в бешенство. Последние 16 лет — без перерыва (а вообще — с 84-го года) — в это время мы (в «мы» входит много народу) проживаем свою середину лета в единственно притягательной широте и долготе — 90 км южнее Полтавы, где вдоль Псла по холмам — «шишкам» — растянуто село, ну в смысле, пгт Шишаки. Утро 18 июля неизменно начинается с подношений — день рождения у Графа Орфеева, и это всегда новые смешные майки, шорты с карманАми, темный шоколад, несколько дисков с операми и традиционные «пекушки» с грецкими орехами и изюмом, на них уходит 6 яиц, а местные яйца мелкие, но с охрененным ярко-оранжевым желтком, такого теста на магазинных не намутить. «Многая лета», поцелуи-объятия, и каждому именинник раздает по пекушке, остальное уносит в свои «графские развалины» и никаких чтоб празднований — у него свой ритм и режим, мы уважаем… И вчера был день рождения — у Лизы, а завтра — у Юли, и обеим цветы и московские гостинцы. Юлино семейство знает толк в настолках больше, чем мы все вместе взятые, каждый год какая-нибудь новая топ-игра. Шашлыки, «ликёр «Партизанский» (потому что рецепт этого чего-то кофейно-водочного родился тыщу лет назад тут, на Партизанской улице), потрясающая белая рыба, запеченная прямо в глубоких тарелках, и если не дождь — то на улице играть. А потом по темноте идти пешком домой в любимой компании любимых друзей (а кое-кто — аккуратно сдает задом из ворот и старается ехать прямо целых минут 7 до дома), с кем только там и только вместе по самую макушку набираешься лета и фонишь любовью, нежностью, теплом и приязнью. В сумерках чиркают по небу летучие мышки, аисты спят стоя в своих гнездах и на фоне закатных последних лучей выглядят как птеродактили. Земля щедро отдает сумасшедшие запахи, тянет из-за реки нагретой хвоей и сосновыми стволами, и лягушки ведут свои неумолчные хоры, и туман низко стелется дырявыми пластами, в свете наружного фонаря пляшут подёнки, этот же свет манит к себе бражников всех пород, мохнатых авианосцев, и над тобой «дама в качалке» — Кассиопея, а чуть подальше — Ковш, и выглядываешь красные точки спутников, ползущих мимо Млечного пути, ловишь стремительные еле видные ниточки падающих звёзд и опять не успеваешь загадать желание. Дети, хихикая и пихаясь, впятером чистят зубы, потом кой-кому читают на ночь, а кто-то пырится в телефон, а я сметаю крошки и мошек со стола, накрываю вымытую посуду полотенцем с разноцветными глечиками — ему миллион лет, но оно живо, тыкаю в электрический чайник, проверяю, есть ли еще сушеная мята в банке, а пёс лежит у порога, выглядывая ежа или карауля разбойничьих котов, машина мигает сигнализацией, остывая. На старой деревянной лежанке, ополовиненной когда-то и превращенной в уличную скамью — боги, сколько раз я её перекрашивала собственными руками?.. — еще нет росы, она тёплая, сижу, гляжу на тёплый янтарный свет из дома, смотрю на гигантский тёмный вяз. Вот щас покурю, а Любе дочитают сказку, и мы будем смотреть кино. Или играть. Или просто чай пить. Завтра много дел, я уж и горох замочила, чтобы суп варить — на таких косточках, Айк, жди. Впереди еще больше месяца дней, ночей, речки, звёзд, борщей, поездок, песен, людей, и Сорочинская ярмарка, и вереск в долине Говтвы. И папа приедет на неделю в самом конце, и мы будем играть в три буквы на берегу, и опять он всех нас оптом сделает. «Вот-это-вот-всё должно быть сейчас», — кричат мои часы, и стрелки скручиваются в спиральки и повисают. Варила бы в это время компот из алычи и абрикосов. Без сахара.
… Сегодня во дворе я вдруг поняла, что все эти неприятные тётки, которые орали, чтобы я забрала собаку и не давала ему писать на кустики, на самом деле разводили красоту, сажая и ухаживая за тем, кто что притащил со своих дач. И дубок вон принялся, а тут какое-то вдруг разноцветье, чё, чё? И что же я вижу?… блин, это же мальвы, они ведь растут у нас там на каждом углу, в каждом огороде, и около рывчака, и рядом с домом Лизиной бабушки. А вот — флоксы, которые вечерами оглушительно пахнут первым сентября. А это — чернобривцы, наш крошечный цветничок возле дома из них и состоит. Вот только энотеры, «ночной свечки», бледно-жёлтых крупных цветов, что распускаются на закате, нету у нас в Автозаводском дворе. Но и на том спасибо!.. Автозавод — и мальвы. Тут — и там. Мы тут, это уже не отменить. А всё это — там. Ждёт нас, надеюсь.