Сергей Плотов. ГОРЮНОВ И БОДРЯЧКОВ

«Ну, что тебе приснилось, Горюнов?»
«Да, собственно, поправки». «Снова?!» «Снова».
«Ты понимаешь вред подобных снов?»
«Я знаю, что поправки – бред больного
сознания. Но всё же не готов
их на лисички заменить». «Херово.
Ты раздражаешь этим докторов
и выглядишь при этом нездорово».
«Наш мир разрушить — пара пустяков.
Но помню я – в начале было слово».

«Какое?» «Я пытаюсь угадать».
«На результат пора бы делать ставки…»
«Мне кажется, что я смогу понять,
в чём цель эксперимента». «В этой давке
всемирной, где ни пёрнуть, ни обнять —
давно любви прекращены поставки.
Мы брошены — и некому пенять.
Сидит торговец в лавке, в камилавке…»
«Я знаю слово и могу назвать…»
«Так называй же, не тяни!» «Поправки».

«Ах, Горюнов, ты – конченый алкаш.
Поправки для тебя – рассол и пиво».
«Зачем внесли их двести с лишним аж?
Какая ждёт нас дальше перспектива?»
«Ха-ха… Ты так смешно впадаешь в раж…»
«Я внёс бы три: не верь словам красивым,
не бойся вертухаев и параш
и не проси подмоги у комдива»
«Здесь выбьют из тебя всю эту блажь,
дав инсулин взамен аперитива».

«Мои поправки – это наша суть.
В них мудрость всё перетерпевших предков,
без брода лезших в воду, или сук
рубивших под собой». «Увы, не редко
нам обещают некий высший суд,
а результат – кайло и вагонетка.
Мы заблудились в сумрачном лесу
с пилою «Дружба» и в москитных сетках.
Поправки, Горюнов, нас не спасут.
Расслабься, детка» «Я тебе не детка!

Я, Бодрячков — скорбящая душа
российский записных интеллигентов.
И, воздухом ворованным дыша,
я ощущаю запах экскрементов
и горько мне, мне горько…» «Ну-ка, ша!
Ты, братец, из карманных диссидентов.
Ты, видя цель, боишься сделать шаг,
чтоб встать в ряды отважных инсургентов.
Дождусь лишь подходящего момента
и завалю тебя из калаша».

Один комментарий к “Сергей Плотов. ГОРЮНОВ И БОДРЯЧКОВ

  1. Сергей Плотов. ГОРЮНОВ И БОДРЯЧКОВ

    «Ну, что тебе приснилось, Горюнов?»
    «Да, собственно, поправки». «Снова?!» «Снова».
    «Ты понимаешь вред подобных снов?»
    «Я знаю, что поправки – бред больного
    сознания. Но всё же не готов
    их на лисички заменить». «Херово.
    Ты раздражаешь этим докторов
    и выглядишь при этом нездорово».
    «Наш мир разрушить — пара пустяков.
    Но помню я – в начале было слово».

    «Какое?» «Я пытаюсь угадать».
    «На результат пора бы делать ставки…»
    «Мне кажется, что я смогу понять,
    в чём цель эксперимента». «В этой давке
    всемирной, где ни пёрнуть, ни обнять —
    давно любви прекращены поставки.
    Мы брошены — и некому пенять.
    Сидит торговец в лавке, в камилавке…»
    «Я знаю слово и могу назвать…»
    «Так называй же, не тяни!» «Поправки».

    «Ах, Горюнов, ты – конченый алкаш.
    Поправки для тебя – рассол и пиво».
    «Зачем внесли их двести с лишним аж?
    Какая ждёт нас дальше перспектива?»
    «Ха-ха… Ты так смешно впадаешь в раж…»
    «Я внёс бы три: не верь словам красивым,
    не бойся вертухаев и параш
    и не проси подмоги у комдива»
    «Здесь выбьют из тебя всю эту блажь,
    дав инсулин взамен аперитива».

    «Мои поправки – это наша суть.
    В них мудрость всё перетерпевших предков,
    без брода лезших в воду, или сук
    рубивших под собой». «Увы, не редко
    нам обещают некий высший суд,
    а результат – кайло и вагонетка.
    Мы заблудились в сумрачном лесу
    с пилою «Дружба» и в москитных сетках.
    Поправки, Горюнов, нас не спасут.
    Расслабься, детка» «Я тебе не детка!

    Я, Бодрячков — скорбящая душа
    российский записных интеллигентов.
    И, воздухом ворованным дыша,
    я ощущаю запах экскрементов
    и горько мне, мне горько…» «Ну-ка, ша!
    Ты, братец, из карманных диссидентов.
    Ты, видя цель, боишься сделать шаг,
    чтоб встать в ряды отважных инсургентов.
    Дождусь лишь подходящего момента
    и завалю тебя из калаша».

Добавить комментарий