Людей явленье в чистом воздухе
я вижу, стоя в «Овощном»,
в открытом ящиковом роздыхе
моркови розовые гвоздики,
петрушки связанные хвостики
лопочут о труде ручном.
И мексиканцев труд приземистый
шуршит в рядах туда-сюда,
ярко-зелёный лай заливистый
салата, мелкий штрих прерывистый
укропа, рядом полукриво стой
и выбирай плоды труда.
И любознательные крутятся
людей зеркальные зрачки,
а в них то шарики, то прутьица,
то кабачок цилиндром сбудется,
и в сетках лаковые грудятся
и репчатые кулаки.
Людей явленье среди осени!
Их притяжение к плодам
могло б изящней быть, но особи
живут не думая о способе
изящества, и роет россыпи
с остервенением мадам.
То огурец откинет, брезгуя,
то смерит взглядом помидор.
Изображенье жизни резкое
и грубоватое, но веская
кисть винограда помнит детское:
ладони сборщика узор.
Чтоб с лёгкостью уйти, старения
или страдания страда
задуманы, и тень творения
столь внятна: зло и озверение…
Но испытанье счастьем зрения?
Безнравственная красота.
Владимир Гандельсман. ЗАБОЛОЦКИЙ В «ОВОЩНОМ»
Людей явленье в чистом воздухе
я вижу, стоя в «Овощном»,
в открытом ящиковом роздыхе
моркови розовые гвоздики,
петрушки связанные хвостики
лопочут о труде ручном.
И мексиканцев труд приземистый
шуршит в рядах туда-сюда,
ярко-зелёный лай заливистый
салата, мелкий штрих прерывистый
укропа, рядом полукриво стой
и выбирай плоды труда.
И любознательные крутятся
людей зеркальные зрачки,
а в них то шарики, то прутьица,
то кабачок цилиндром сбудется,
и в сетках лаковые грудятся
и репчатые кулаки.
Людей явленье среди осени!
Их притяжение к плодам
могло б изящней быть, но особи
живут не думая о способе
изящества, и роет россыпи
с остервенением мадам.
То огурец откинет, брезгуя,
то смерит взглядом помидор.
Изображенье жизни резкое
и грубоватое, но веская
кисть винограда помнит детское:
ладони сборщика узор.
Чтоб с лёгкостью уйти, старения
или страдания страда
задуманы, и тень творения
столь внятна: зло и озверение…
Но испытанье счастьем зрения?
Безнравственная красота.
Вспоминая Бориса Рыжего — Журнальный зал
magazines.gorky.media/ural/2011/5/vspominaya-borisa-ryzhego.html
Боря много рассказывал мне о Заболоцком и Мандельштаме. Точнее говоря, об их тюремных мытарствах. … кроме стихов, его эссе «О книге Иова»), Владимир Гандельсман (кроме стихов, его …