Памяти Булата Окуджавы
Прискакал к огоньку, осадил на скаку,
и небрежные пальцы метнул к козырьку:
неприятель отбит повсеместно.
Есть потери в Тенгинском полку.
Генерал удалой покачал головой:
неприятель достался вполне боевой.
А в Тенгинском проверьте, дружочек,
может, кто-то остался живой…
А в Тенгинском полку после трёх штыковых —
ни души, ни сиятельных, ни столбовых —
все рядами лежат, рядовые,
как живые, как будто впервые.
По полям соберут и отточат штыки,
призовут молодых и пополнят полки.
А в Тенгинском полку пополненье —
может, двое на всё поколенье.
Прискакать, доложить, чтоб у всех отлегло —
нет такого полка. Да и быть не могло.
А которых, увы, не бывает,
прежде прочих, увы, убивает.
Каролина Собанская
Красавица, лошадка, волчья сыть,
перенесла — как Польша — три раздела,
а как сама при этом не згинела —
нет Лотмана, и некого спросить.
В те вольные крамольные года
собой дарила — как благодарила…
а что она действительно любила?
Стихи? О, нет. Поэтов. Иногда.
Гордячка, умница — и горе по уму,
она ещё припомнит в день печали —
кому б они стихи ни посвящали,
ей — лучшие. Такие — никому.
Два гения ревнивых языков,
они шалели, а она шутила…
Но ею вдохновлённых строк хватило
для двух народов и для двух веков.
Измученные нежностью моря
на опустелый берег строки сложат.
…Я вас любил. Любовь ещё быть может…
Но жизнь, но страсть, но гибель — всё не зря.
Стихами задыхались соловьи.
Стихами водопады голосили.
И девушки — кто в Польше, кто в России —
беспрекословно гибли от любви.
Остальные стихотворения читать здесь:
Замечательная подборка стихотворений Юрия Михайлика с предисловием Вероники Долиной
Памяти Булата Окуджавы
Прискакал к огоньку, осадил на скаку,
и небрежные пальцы метнул к козырьку:
неприятель отбит повсеместно.
Есть потери в Тенгинском полку.
Генерал удалой покачал головой:
неприятель достался вполне боевой.
А в Тенгинском проверьте, дружочек,
может, кто-то остался живой…
А в Тенгинском полку после трёх штыковых —
ни души, ни сиятельных, ни столбовых —
все рядами лежат, рядовые,
как живые, как будто впервые.
По полям соберут и отточат штыки,
призовут молодых и пополнят полки.
А в Тенгинском полку пополненье —
может, двое на всё поколенье.
Прискакать, доложить, чтоб у всех отлегло —
нет такого полка. Да и быть не могло.
А которых, увы, не бывает,
прежде прочих, увы, убивает.
Каролина Собанская
Красавица, лошадка, волчья сыть,
перенесла — как Польша — три раздела,
а как сама при этом не згинела —
нет Лотмана, и некого спросить.
В те вольные крамольные года
собой дарила — как благодарила…
а что она действительно любила?
Стихи? О, нет. Поэтов. Иногда.
Гордячка, умница — и горе по уму,
она ещё припомнит в день печали —
кому б они стихи ни посвящали,
ей — лучшие. Такие — никому.
Два гения ревнивых языков,
они шалели, а она шутила…
Но ею вдохновлённых строк хватило
для двух народов и для двух веков.
Измученные нежностью моря
на опустелый берег строки сложат.
…Я вас любил. Любовь ещё быть может…
Но жизнь, но страсть, но гибель — всё не зря.
Стихами задыхались соловьи.
Стихами водопады голосили.
И девушки — кто в Польше, кто в России —
беспрекословно гибли от любви.
Остальные стихотворения читать по ссылке в блоге.