Кэрол Дэвис. Упрощая до чёрного и белого
После недели жизни в Сибири
мой мир оказывается сжатым.
Я смотрю в окно
взвешивая варианты:
выйти что-нибудь купить
или остаться в тепле.
Рано утром двое мужчин стоят
между припаркованными
машинами и, пока темно, курят.
Позже рабочий в оранжевом
комбинезоне скребет
лопатой снег и лёд,
пытаясь придать площадке
прямоугольную форму,
ровную, как кладбищенский участок.
Интересно, как они хоронят людей
в мерзлую землю,
сопротивляющуюся мертвецам,
как будто они живые.
Из деревень, окружающих этот город,
доносится дым, оставляющий
на губах вкус палёного дерева.
Я высаживаюсь около университета
под суровым взглядом Ленина
с большой каменной головой
и бурятскими глазами.
Любопытно, что эти статуи
снесли по всей России,
но эта голова все еще стоит,
посреди тысяч бестелесных
миль от Москвы.
Сегодня утром голова
покрыта тюбетейкой из снега.
Одна его бровь, тоже
белая, как бы спрашивает,
почему он должен терпеть
этот жестокий мороз?
Разве будет не справедливо
после всего, что он сделал для страны,
без сожалений положить
его усталую голову
где-нибудь среди зеленой травы
(или даже в тропиках),
чтобы она не мерзла зимой?
А в это время политики
спорят о его роли,
переписывая его жизнь
и так, и этак.