Автор: День начинается с конца
казавшейся навечно ночи.
Ещё ночная сипотца
бормочет, голову мороча.
Ещё роса стоит слезой
на голубом глазу рассвета
и расцветает бирюзой
в ладони жёлтой горицвета.
Ещё вчера не отошло
и в памяти гуляет эхом,
ещё топочет тяжело
вчерашняя гроза по стрехам.
А день встаёт, как командор,
к тебе протягивая руку,
и ты несёшь какой-то вздор,
чтобы себя взять на поруку.
Стоишь пред небом одинок
и говоришь вслед за поэтом:
«Я царь — я раб — я червь — я бог!»,
собой не будучи при этом.
А бог тебе в ответ: «Окстись,
умойся, выпей чашку кофе
и сам собой распорядись
пока не волокут к Голгофе.
День начинается с утра,
а что сулит он – шито-крыто.
Ты ищешь от добра добра?
Держи разбитое корыто».
Играет ангел на трубе,
а ты на дудочке-сопелке
и кильку золотишь себе
на старой треснувшей тарелке.
© 9.3.2020
Виктор Каган
День начинается с конца
казавшейся навечно ночи.
Ещё ночная сипотца
бормочет, голову мороча.
Ещё роса стоит слезой
на голубом глазу рассвета
и расцветает бирюзой
в ладони жёлтой горицвета.
Ещё вчера не отошло
и в памяти гуляет эхом,
ещё топочет тяжело
вчерашняя гроза по стрехам.
А день встаёт, как командор,
к тебе протягивая руку,
и ты несёшь какой-то вздор,
чтобы себя взять на поруку.
Стоишь пред небом одинок
и говоришь вслед за поэтом:
«Я царь — я раб — я червь — я бог!»,
собой не будучи при этом.
А бог тебе в ответ: «Окстись,
умойся, выпей чашку кофе
и сам собой распорядись
пока не волокут к Голгофе.
День начинается с утра,
а что сулит он – шито-крыто.
Ты ищешь от добра добра?
Держи разбитое корыто».
Играет ангел на трубе,
а ты на дудочке-сопелке
и кильку золотишь себе
на старой треснувшей тарелке.
© 9.3.2020