Все надежды уже внесены
в поминальную книгу страны,
а свидетели сплошь перебиты.
С лету в миф превращается весть,
и не верят, что мы еще есть,
гунны, греки и прочие бритты.
Город в саже и битом стекле.
Группа байкеров навеселе
кроет власть, не в ладу с падежами,
и под Вием, что руку простер,
голытьба разжигает костер,
чтоб в итоге спалить полдержавы.
Веки подняты. Вию видна
площадь, где разбитная шпана
плоть его разберет на запчасти,
на брусчатку обрушив из мглы,
чтоб сорвать золотые «котлы»
с потерявшего гибкость запястья.
Ирина Евса
Все надежды уже внесены
в поминальную книгу страны,
а свидетели сплошь перебиты.
С лету в миф превращается весть,
и не верят, что мы еще есть,
гунны, греки и прочие бритты.
Город в саже и битом стекле.
Группа байкеров навеселе
кроет власть, не в ладу с падежами,
и под Вием, что руку простер,
голытьба разжигает костер,
чтоб в итоге спалить полдержавы.
Веки подняты. Вию видна
площадь, где разбитная шпана
плоть его разберет на запчасти,
на брусчатку обрушив из мглы,
чтоб сорвать золотые «котлы»
с потерявшего гибкость запястья.