Жаркое лето 1972-го

Фрагмент шестнадцатый

Было хорошо. 29 мая, в понедельник, ещё было хорошо. И во вторник, 30 мая, тоже было хорошо. В среду с синьорой Гароши я приехал в редакцию «Шалома», там толпился народ, люди были непривычно притихшими.

Подошла Сарра, в руке она держала свежую утреннюю газету. Ирена впилась взглядом в первую страницу, я смог разобрать – крупными буквами – «L’Israele», многократно. Ирена прочитала, всплеснула руками, что-то выкрикнула и стала судорожно, второпях надрывая и разрывая, перелистывать, перебрасывать большие газетные листы.

– Боже! Боже! – то и дело вскрикивала она. – Да что же это, Боже! Да как же это! – И опять: – Боже, как же это, Боже!

Вокруг повторялось словосочетание – «КОЗООКАМОТО».

– Вос из гешейнкт?* – спросил я Сарру.

– Фрэг нит, – ответила она. – С’из гэфэ’рлэх.**

                                                                                                                     
* Вос из гешейнкт? (идиш) – Что случилось?

** Фрэг нит, – ответила она. – С’из гэфэрлэх. (идиш) – Не спрашивай, – ответила она. – Это страшно.
                                                                                                                     

«КОЗООКАМОТО», «КОЗООКАМОТО», «КОЗООКАМОТО», это словосочетание было у всех на устах.

Я тронул Ирену за плечо. Она вздрогнула, схватила мою руку в свои ладони, они были холодные, словно их вынули из холодильника.

– Что случилось? Что-то в Израиле? Война? Что такое «козоокамото»?

– Хорошо, что вы ещё ничего не знаете, – ответила Ирена. – Лучше такого никогда не знать…

– Но – всё-таки, что случилось?

Она закрыла газету и перевела мне – с первой страницы:

– Израэ’л, вторник 30 мая 1972: 25 погибших, 72 раненых… Трое японских туристов, приземлившихся в 22 часа в аэропорту Лод (Бен-Гурион) рейсом «Эр Франс» из Парижа… получили багаж, вынули из сумок автоматы Калашникова… открыли стрельбу в разные стороны… без разбора… В зале была паника… она мешала сотрудникам израэ’лской службы безопасности… Один даже… он пробрался на лётное поле… он бросал гранаты в самолет «Эль-Аль» и в пассажиров самолёта… Двое… Два японских бойца убиты, третий – Козо Окамото – взят живым. Вот. – Она перевела дыхание, стараясь справиться со спазмами. – Как дальше жить? – спросила Ирена. – Как после этого жить?

Сарра всхлипнула. Я посмотрел вокруг. Многие плакали. У меня тоже к горлу подкатил ком.

Взглянув на часы, я обомлел: через десять минут мы должны быть на встрече с корреспонденткой газеты «Corriere della Sera», одной из крупнейших и читаемых в Италии.

– Ирена, – негромко окликнул я. – Извините, но у нас через десять минут встреча. Нельзя опаздывать.

– Так-так, нельзя опаздывать, – эхом отозвалась Ирена. Она помолчала, постепенно приходя в себя. – Так-так, это здесь недалеко, мы почти не опоздаем, так-так… Побежали! – Она тряхнула головой и пристально, словно пытаясь разглядеть и узнать, окинула меня взглядом. – Побежали! Будем продолжать жить, господин индженерэ. Правда?

Я обнял её.

– Правда, пани Ирена, будем продолжать жить. Назло Козо Окамото.

Пани Ирена потёрла и без того покрасневшие припухшие глаза, всхлипнула и неожиданно улыбнулась.

(Продолжение следует)