Жаркое лето 1972-го

Фрагмент одиннадцатый

– Я знаю, с точностью до минуты, до секунды знаю, когда в меня вселилась эта болезнь. Я открыл почтовый ящик, там лежало письмо. Официальное письмо на бланке с государственным гербом. Я прочитал: «Государство Израиль против Ицхака Рагера». Это было извещение о начале расследования. Я почувствовал: в меня вселился недуг. Смертельный.

Я утаил от Рагера, что и меня вызывали к следователю.

– В чём его обвиняют? – спросил я немолодого офицера полиции.

– В неправильном оформлении отчётной документации по командировочным расходам. Он ездил в Америку по делам мэрии и Фонда, а документы оформлял неправильно. На них стоит и твоя подпись – как секретаря Фонда.

– О какой сумме идёт речь?

– Двадцать девять тысяч.

– Долларов?

– Нет, шекелей.

– Половина месячной зарплаты… Мэр эти деньги присвоил?

– Конечно, нет. Он их неправильно оформил.

– Это уголовное преступление?

Следователь помолчал, закурил.

– Будь моя воля, – наконец, сказал он, – я бы это расследование давно прекратил. Вчера. Нет, позавчера. Я его вообще не начинал бы. Когда мы опечатали кабинет мэра и произвели обыск, в ящике его стола мы обнаружили квитанции на десятки тысяч долларов. Непредъявленные квитанции! – за расходы во время зарубежных командировок. Выходит, он тратил собственные деньги и забывал предъявлять квитанции к оплате. У него не было на это времени. О каких нарушениях может идти речь?! Но есть силы… Они требуют довести расследование до конца.

– До какого конца?

– До предъявления обвинения. До суда.

– Но ведь суд его оправдает!

– Это уже неважно. Суды в Израиле длятся годами, иногда десятилетиями…

– Против меня тоже будет начато расследование?

– Кому ты нужен! – в сердцах проговорил следователь. – Я тебя даже допрашивать не стану, а вызвал только для проформы. Ты свободен, можешь идти.

И я пошёл.

––––о––––

Дело рассыпалось. Расследование прекратили без предъявления обвинения. На могиле Рагера премьер- министр Израиля Беньямин Натанияу, прибывший на похороны, от имени правительства попросил у покойного прощения…

––––о––––

В день смерти Рагера Бовин, закончивший свою каденцию посла, вылетал на родину, поэтому на похороны приехать не смог. Он прилетел на вечер памяти Рагера, который мы проводили в зале городской консерватории. Он прилетел, и приехал в Беэр-Шеву, и поднялся на сцену.

На вечере памяти И.Рагера
в Беэр-Шеве, в консервато-
рии. Выступает А.Е.Бовин.
Слева — портрет И.Рагера.

– Мы с вашим мэром много лет занимались одними и теми же вопросами, – сказал бывший посол России в притихший зал. – Мы занимались одним и тем же – по разные стороны Железного Занавеса, друг против друга. К счастью, он переиграл меня, он оказался победителем. И именно поэтому вы все находитесь сейчас здесь.

Я сидел на сцене, потому что, как секретарь Фонда развития Беэр-Шевы и бывший помощник бывшего мэра, был ведущим вечера.

– Александр Евгеньевич, поэтому и вы сегодня здесь, – вставил я реплику.

Бовин улыбнулся, кивнул.

– Твоя, Илья, правда, – согласился он.

––––о––––

Теперь центральная улица Беэр-Шевы носит название «Аллея Ицхака Рагера». Имя покойного мэра носит средняя школа. Ежегодно вручаются премии и стипендии имени Ицхака Рагера, в годовщину его смерти на кладбище проводятся государственные церемонии – у камня на его могиле.

А я лишился друга. Вспоминается симоновское: «Был у меня хороший друг, \ Куда уж лучше быть…»

(Продолжение следует)