Тантрический «сумеречный язык», музыкальный сольресоль и универсальные языки Лейбница и Дьюи

В еврейской традиции (в частности, в текстах Махарала и ребе Нахмана) есть [малоизвестное] представление о переводе со святого языка, соответствующему распространению «святости». Текст мало прочитать, надо его перевести. При этом есть три класса языков. Первый — это древнееврейский святой язык. Второй — это арамейский (также идиш и т.п. — все, что пишется еврейскими буквами) язык без материального носителя, соответствующей метафоре занавеса (парохета, разделяющего святое и повседневное). Третий — все остальные языки.

Наверно, есть еще сказочные мистические языки, вроде языка животных и птиц, который понимал царь Соломон. Птичий язык как бы всеобъемлющий язык природы (музыкальный язык — сольресоль — туда же).

Ученые вроде Лейбница и Дьюи, в свою очередь, думали об универсальном языке (тема, в частности, раскрыта у Борхеса в рассказе про Рамона Луллия), опять же, сольресоль туда же (по структуре, а не по птичьему звучанию). Также есть Книга Природы, написанная языком математики и потому доступная только ученым (противопоставленная Книге Писания — см. дебаты времен Ньютона и Яна Каменского). Кстати, Дьюи — американский прагматик, где прагматики, там меряем все деньгами. Короче, есть несколько идей об абсолютном универсальном языке.

Ну и оказывается, есть некий тантрический «сумрачный язык», Twilight Language (sāndhyābhāṣā), включающий вербальную, невербальную и визуальную коммуникацию, которой передаются тантрические мантры, содержание которых понятно только инициализированным. То есть тем, кто и так заранее знает. Это связано с такими любопытнейшими понятиями, как «когнитивная / концептуальная метафора» и image schema, но сейчас нет времени о них рассуждать.

Итак, про метафору Занавеса. У нас Занавес — это перевод (таргум) и язык без материального носителя [имеется в виду простая идея Махарала, что арамейский не принадлежит никакой нации, а является лингва-франка или койне (в Ахеменидской Персии)], разделяющий святое и повседневное. У них Занавес — это гипнотическая сила, придающая бытие (не важно, что называется «иллюзией» бытия) сущностям путем разделения между ними (придания формы) и отделения от их святого источника. Нo суть, конечно та же: перевод. Надо полагать, с некоего идеального языка образов на язык, в котором субъекты и предикаты [т.е. подлежащее и сказуемое, например] разделены (поскольку разделение субъекта и объекта есть основной результат действия майи — и разделение на автора и адресата речи).

Я, заинтригованный текстами Бхартрихари, стал читать, что пишут про т. н. гипотетический Язык мысли в контексте т. н. когнитивных наук. Пишут про «понятийные метафоры» (относительно новая теория метафоры как средства познания, с упором на копирайтеров и политтехнологов) и про Image schema (не знаю, как переводится на русский).

Что меня в этом удивляет — мышление, по их представлению, происходит геометрическими образами, в понятиях вроде «внутри», «снаружи», «выходить» и т.п. Между тем, любой человек, изучавший точные науки (вроде механики), знает, что есть два типа мышления — геометрическое и алгебраическое (и особенно хорошо идут дела у людей, у которых развиты оба). Приблизительно говоря, задачу можно решать, используя пространственные образы, а можно — используя формулы. Иногда даже говорят про правое и левое полушария мозга, ответственные за одно или другое.

То есть если задаваться вопросом о том, «что такое мысль» и как мысль происходит — одномоментно ли, или разворачивается во времени, реферирует ли денотаты с десигнатами и тому подобное — я бы задался вопросом, как человек решает какую-нибудь простую задачу. Что-нибудь вроде: сосчитать интеграл от -1 до +1 функции (1-х^2)^0.5 dх. Ну, ясно, что человек смотрит на задачку и видит, что она решается тригонометрической подстановкой х=sin(y), потому что выражение с квадратным корнем напоминает о теореме Пифагора (но вопрос — видит это мгновенно, или рассуждение разворачивается во времени?). После этого он может или пойти в сторону геометрии и представить полукруг единичного радиуса (но вопрос — образ возникает одномоментно или разворачивается во времени?) и сказать, что площадь — пи пополам. А может пойти в сторону формальную и вычислить интеграл от -пи/2 до +пи/2 от cos2ydy как (cos2y+1)/2dy=1/2dy=пи/2. Опять же, вопрос: в какой мере это рассуждение разворачивается во времени, и что выступает означаемым и означающим в ходе такого рассуждения? После этого он свое решение формулирует на обычном языке и проговаривает вслух или записывает.

То есть, как ни странно, похоже, что по вопросу о том, что такое мысль и как происходит мышление, в терминах семиотики (означаемое и означающее, сегментация мысли) известно очень мало. А когнитивные исследователи (я так понимаю, что это наука, примыкающая к педагогике, хоть и с претензией) рассуждают о концептуальных метафорах и Image schemas, и вполне довольны собой.

В общем-то, мышление — это навык, который, как все навыки, развивается тренировкой и опирается на прежний опыт. Если вы прорешали какое-то количество задач, то вы мыслите одним образом, почти автоматически. А если сталкиваетесь с такий задачей первый раз, то другим, но все равно пытаетесь подобрать аналогию.

Так что вопрос, что такое язык мышления (кстати, я думаю, он вообще никак не соотносится с буддийским «Сумерочным языком» в тантризме, с которого началась эта тема) и как он порождает обычный язык, остается открытым. Но ясно, что разделение на означающее и означаемое возникает где-то здесь, у языка мышления и означающее и означаемое — мысль. А это разделение идет в одной упаковке с понятийным разделением на субъект и объект, за которым, в свою очередь стоит двойственность/недвойственность (в недвойственной картине мира субъект и объект — одно и то же, поскольку оба обладают некими абсолютными качествами, делающими их единственным возможным обладателем таких качеств, а различие является поверхностным).

Программистам, думаю, хорошо понятна идея, что текст может существовать как целое, а может кристаллизоваться по мере прочтения. Поскольку существует два типа трансляторов: комплиляторы, которые переводят программу с языка высокого уровня на машинный код, обработав ее целиком, и интерпретаторы, которые выполняют программу на лету, построчно. Существует целая наука, описывающая все это — иерархия контекстно-зависимых и контекстно-независимых грамматик, теория парсинга и т.п.

Человеческое восприятие, очевидно, имеет оба механизма: что-то интерпретируется на лету, а что-то воспринимается цельно. Есть тексты и есть, скажем, визуальные образы. Отдельный вопрос — как воспринимается музыка и т.п. Ясно, что это игра обоих способов. Язык, во многом, предназначен для перевода образов и идей в линейную последовательность символов.

Это аналогично одному из центральных философских вопросов: кристаллизуется ли мир в каждый момент, или можно считать мир некой статичной пространственно-временной структурой, где время сведено к четвертой координате. Аналогично, смысл текста кристаллизуется ли в каждый момент, или существует как целое.

Бхартрихари стоит на фундаменталистской позиции Адвайты, что текст существует только как целое, а деление на слова и звуки / буквы — иллюзия. Он говорит о трех типах речи: обычной, ментальной (про себя), и некой идеальной речи сознания. Плюс еще один тип, выше их всех (такая структура из четырех элементов вообще характернa для этой древне-индийской школы). На каком-то из этапов зарождения текста из чистой идеи возникает линеаризиpованная структура, которая затем, при порождении текста говорящим, переводится в последовательность слов.

Современная гипотеза «языка мышления» (https://en.wikipedia.org/wiki/Language_of_thought_hypothesis) мало что проясняет.

Линия адвайтистской мысли состоит в том, что сознание неизменно, вне времени и не имеет позитивных определений, потому что как только мы видим какое-то изменение или качество в своем сознании, мы должны задать вопрос: а кто это наблюдает? И окажется, что внутри нас есть более глубокий наблюдатель, по отношению к которому изменения или течение времени — внешнее.

Более того, в силу абсолютности все абсолюты — один и тот же абсолют, поэтому на каком-то уровне это абсолютное сознание («атман» на санскрите) тождественно Богу («брахман» на санскрите).

Ясно, что идея о единстве текста по Бхартрихари исходит из примерно такой же логики. Текст порождает у нас образы и эмоции (понятие «значения» более формальное, а понятие «смысла» ближе к эстетическому эффекту хyдожественного текста, поэтому упоминание эмоций уместно). Hо можно задаться вопросом, кто наблюдает эти эмоции и образы, как и их развитие во времени? Для внутреннего наблюдателя они на каком-то уровне абстракции должны превратиться в нечто неизменное. Hа таком уровне удаления от текста он не имеет ни субъекта, ни предикатов, ни объектов, ни слов, линейно складываемых из букв.

Видимо в каком-то таком смысле резделение текста на сегменты — «иллюзия» и результат восприятия реальности вообще как линейно разворачивающейся перед нами. То есть сила майя сначала создает некое ощущение и образы, затем делит его на субъекты-объекты-признаки-отношения, затем выражет это в понятной для нашего восприятия мира линейной форме последовательности буковок.

Ну, не знаю, как еще можно это интерпретировать.