подавитесь галькой с любого крымского пляжа
похрустите костями под колесами императорского экипажа
возраст у вас пенсионный но не хватает стажа
горечь во рту с рук сошедшая кража
тут не будет моей ноги жаль что в памяти живы
картинки вроде с открыток затерты паршивы
погребальная пирамида в городе русской славы
слава смотрит из-под плиты глазки ее лукавы
генуэзская крепость айвазовский музей и что там
еще приклеилось что расписано как по нотам
волошинский коктебель цветаевские дорожки
ресторанчик татарский ягненок рожки да ножки
ничего не осталось ни холода ни тепла не
спишь а дремлешь как летаешь на дельтаплане
или читаешь стихи в прокуренном ресторане
хорошо о любви не о пятилетнем плане
а был пятилетний план симферопольская психушка
профессор молод доцент постарше но душка
лицом ни дать ни взять старорежимный провизор
говорит брежнев умер всем смотреть телевизор
и все смотрели из комнат менты забирали гитары
чтобы тихо сидели под страхом какой-нибудь кары
отчислят с курсов или выселят из общаги
или не выдадут необходимой горе-бумаги
моя бумага цела лежит и не тужит в папке
переставляет чайка по гальке красные лапки
ветер над бухтой треплет трехцветные тряпки
кончено дело войною и взятки гладки
Борис Херсонский
подавитесь галькой с любого крымского пляжа
похрустите костями под колесами императорского экипажа
возраст у вас пенсионный но не хватает стажа
горечь во рту с рук сошедшая кража
тут не будет моей ноги жаль что в памяти живы
картинки вроде с открыток затерты паршивы
погребальная пирамида в городе русской славы
слава смотрит из-под плиты глазки ее лукавы
генуэзская крепость айвазовский музей и что там
еще приклеилось что расписано как по нотам
волошинский коктебель цветаевские дорожки
ресторанчик татарский ягненок рожки да ножки
ничего не осталось ни холода ни тепла не
спишь а дремлешь как летаешь на дельтаплане
или читаешь стихи в прокуренном ресторане
хорошо о любви не о пятилетнем плане
а был пятилетний план симферопольская психушка
профессор молод доцент постарше но душка
лицом ни дать ни взять старорежимный провизор
говорит брежнев умер всем смотреть телевизор
и все смотрели из комнат менты забирали гитары
чтобы тихо сидели под страхом какой-нибудь кары
отчислят с курсов или выселят из общаги
или не выдадут необходимой горе-бумаги
моя бумага цела лежит и не тужит в папке
переставляет чайка по гальке красные лапки
ветер над бухтой треплет трехцветные тряпки
кончено дело войною и взятки гладки