Дискуссия об актуальности (а на самом деле — архаичности) деления на «левое-правое» началась с легкой руки Александра Морозова, объявившего, что «левое-правое кончилось». Мол, правильно обсуждать эффективность того или иного проекта (идеи), а не пытаться втиснуть смысл в прокрустово ложе инородного идеологического позиционирования.
Казалось бы, все так и есть: ведь, обсуждая какую-то аналитическую статью, мы, прежде всего, оцениваем, насколько ее концепция оригинальна, приведённый фактический материал — нов, доводы и примеры — неожиданны. И в последнюю очередь думаем (если думаем вообще) о том, каковы, собственного говоря, политические убеждения автора, если в его тексте мысль бьется, как в тесной печурке Лазо.
Читаем мы условного, не знаю, Иноземцева или Пастухова, и разве обуревает нас бесплодная жажда вычесть из предмета их обстоятельного анализа все существенное, дабы осталась какая-то сухая апельсиновая корка или банановая кожура под названием «левое» или «правое»? Мол, если после всех немыслимых акробатических вычитаний останется запах мандарина, то мы причислим автора, скажем, к правым, а если банана — к левым.
Смешно, честное слово. Разве это мы ценим в анализе и работе мысли, разве анализ, не знаю, Мовчана или Екатерины Шульман, становится беднее и хуже от того, что кто-то с непонятным усердием усмотрит в их построениях следы правых или левых убеждений? Да и есть ли они, спросим мы, оборотившись на себя: ведь в нас все так сложно, так перемешено, так прихотливо структурировано: здесь мы — кажется, ещё левые, здесь — вполне уже правые, а здесь — прости господи, анархизм какой-то из нас лезет ни к селу, ни к городу.
Читать дальше здесь:
Михаил Берг. Как вас теперь называть
Дискуссия об актуальности (а на самом деле — архаичности) деления на «левое-правое» началась с легкой руки Александра Морозова, объявившего, что «левое-правое кончилось». Мол, правильно обсуждать эффективность того или иного проекта (идеи), а не пытаться втиснуть смысл в прокрустово ложе инородного идеологического позиционирования.
Казалось бы, все так и есть: ведь, обсуждая какую-то аналитическую статью, мы, прежде всего, оцениваем, насколько ее концепция оригинальна, приведённый фактический материал — нов, доводы и примеры — неожиданны. И в последнюю очередь думаем (если думаем вообще) о том, каковы, собственного говоря, политические убеждения автора, если в его тексте мысль бьется, как в тесной печурке Лазо.
Читаем мы условного, не знаю, Иноземцева или Пастухова, и разве обуревает нас бесплодная жажда вычесть из предмета их обстоятельного анализа все существенное, дабы осталась какая-то сухая апельсиновая корка или банановая кожура под названием «левое» или «правое»? Мол, если после всех немыслимых акробатических вычитаний останется запах мандарина, то мы причислим автора, скажем, к правым, а если банана — к левым.
Смешно, честное слово. Разве это мы ценим в анализе и работе мысли, разве анализ, не знаю, Мовчана или Екатерины Шульман, становится беднее и хуже от того, что кто-то с непонятным усердием усмотрит в их построениях следы правых или левых убеждений? Да и есть ли они, спросим мы, оборотившись на себя: ведь в нас все так сложно, так перемешено, так прихотливо структурировано: здесь мы — кажется, ещё левые, здесь — вполне уже правые, а здесь — прости господи, анархизм какой-то из нас лезет ни к селу, ни к городу.
Читать дальше по ссылке в блоге.