Иосиф Бродский и Сергей Довлатов

Бродский очень хорошо относился к Довлатову, настолько хорошо, что некоторые завистники даже считали Довлатова «проектом Бродского». Конечно, они были не правы, просто у них было совершенно разное отношение к написанному. Бродский играл гениальность и уверенность, в то время как Довлатов всегда был в чем-то не уверен.
Когда по приезду в Америку Довлатов обратился к Бродскому, употребив слово «ты», небожитель — Бродский немедленно отреагировал: «Мне кажется, что в Ленинграде мы были на «вы».
Если Довлатов собирался позвонить Бродскому, он некоторое время репетировал сценарий разговора, несколько раз подходил к телефону и отходил от него и, наконец решившись, часто играл этакую небрежность.

4 комментария для “Иосиф Бродский и Сергей Довлатов

  1. Бродский и Довлатов — совершенно разные во всем, не только в отношении к написанному. Начнем с того, что Бродский — Поэт и небожитель, как Вы справедливо заметили, а Довлатов — достаточно земной прозаик. Я не говорю о степени таланта, тут линейкой не измеришь, но поэту легко любить прозаика, редактору — автора, родителям — детей. Нет места ревности и зависти. Но попробуйте предложить редактору (даже самого популярного издания) полюбить другого редактора!

    1. А поэт поэта может любить? Прозаик прозаика? Один небожитель другого небожителя? Пушкин Лермонтова? Гёте Шиллера? Чавчавадзе Бараташвили? Если да, то почему редактор не может любить другого редактора? Бакланов Коротича? Разве директор ВАЗа не может любить директора ГАЗа? Или директор «Опеля» директора «Фольксвагена»? А учитель математики не может любить учительницу пения? У Вас конкуренция важнее уважения. А бывает наоборот.

    2. Совершенно с вами согласен, Елена. И люди разные, и величины несравнимые.

    3. Мне бы хотелось вернуться к Вашей мысли о том, что «поэту легко любить прозаика». То-есть имеется ввиду, что поэту нелегко любить другого поэта. Теперь я вернусь к Бродскому и приведу слова выдающегося представителя поэтического андеграунда Питера Виктора Кривулина: «Бродский с большей охотой и с большей симпатией будет говорить о тех поэтах, которые не кажутся ему сильными соперниками. … когда Бродский называет эти имена (Уфлянда, Рейна; Е.Л.) как имена ведущих поэтов, это фактически то же выстраивание некой иерархии, некой пушкинской плеяды, которая единственная претендует на господство. И я понимаю, почему это может вызвать раздражение у поэтов другой школы, скажем, у Айги. Остается то же разделение на кубо- и эго-футуризм. Бродский остается эго-футуристом скорее, а Айги представляет кубо-футуристическую традицию. И та же самая альтернативность, та же борьба внутренняя.»

Обсуждение закрыто.