А куда они все идут
по хрустящим скорлупкам льда,
вразнобой, невзирая на?
Ветром выцветший флаг надут.
Впереди — большая вода.
Позади — большая война.
Тетки в пуховиках, в платках,
с мелкотой своей на руках;
слева — хмурые мужики
в черных шапочках до бровей;
шлюхи, ультрасы, а правей —
кришнаитов цветут жарки.
Радикалы, прорвав конвой,
жмутся с кружками к полевой
кухне: спирт разливает босс.
Кто здесь мертвый, а кто живой?
Дробно цокая, по кривой
санитарный ползет обоз,
где смурной стережет связник
то ли коконы, то ль тюки,
не оставленные врагу.
И, выпрастывая из них
шеи, жмурятся старики,
повторяя: «Агу, агу».
Ирина Евса
А куда они все идут
по хрустящим скорлупкам льда,
вразнобой, невзирая на?
Ветром выцветший флаг надут.
Впереди — большая вода.
Позади — большая война.
Тетки в пуховиках, в платках,
с мелкотой своей на руках;
слева — хмурые мужики
в черных шапочках до бровей;
шлюхи, ультрасы, а правей —
кришнаитов цветут жарки.
Радикалы, прорвав конвой,
жмутся с кружками к полевой
кухне: спирт разливает босс.
Кто здесь мертвый, а кто живой?
Дробно цокая, по кривой
санитарный ползет обоз,
где смурной стережет связник
то ли коконы, то ль тюки,
не оставленные врагу.
И, выпрастывая из них
шеи, жмурятся старики,
повторяя: «Агу, агу».