Татьяна Хохрина. Зарисовка

Когда-то я жила в Гольяново — спальном районе, историческим и культурным центром которого был автовокзал на Щелчке, от которого разъезжались в разные стороны и на разные расстояния местный жители и гости Москвы. Можно себе представить, что творилось в этом сакральном месте в час пик…

В один прекрасный день, слегка беременной и поэтому особенно внимательной пока к чужим проблемам воспитания, возвращаясь с работы, я ждала своего автобуса. Неподалеку в толпе ожидающих среди прочих стояла мама лет тридцати пяти. В одной ее хрупкой руке была комбинация кошелок, общим весом тянущих на рекорд регионального значения, на другой гроздью висели ее дети: девочка лет десяти и мальчик лет семи. Народу было тьма-тьмущая, моросил дождь, под ногами чвакала грязь, автобуса не было и не было, дети бесились, старухи кряхтели, мужики матерились, единственный фонарь гадко трещал и мигал физиотерапевтическим светом — короче, вечер обещал быть томным.

Наконец автобус подрулил, народ взял его штурмом, мгновенно набив как банку килек. Толпа внесла меня в середину неподалеку от той мамаши с детьми. Рядом было место и она пристроила на него ребят, чтоб их не затолкали окончательно, а сама повисла на петле верхней штанги, зажав коленями свои покупки. Автобус тронулся. И началось.

Бабка поблизости, злобно глядя на ребятню, запричитала:»Здоровые балбесы уже, а сидят! Не про себя говорю, хотя мы в их года и косили, и за коровами ходили, мамке подспорьем…Мать бы посадили, вона какие сумки прет, да с работы небось!» Мама детей поежилась, загородила детей и виновато забормотала:»Да мы издалека едем, они тоже устали после школы и в дороги, да и мне легче, когда сидят…» Сынок обернулся на старуху и показал ей язык. Мужик слева треснул ему по затылку:»Черт знает что! РОстим шантрапу! Никакого воспитания! Рази я пацаном мог пожилому человеку язык показать?!»

Дочка решила, что самый момент сыграть на контрасте с братом и подчеркнуто громко, гадким ханжеским голоском елейно забурчала:»Даааа, маааам, его еще Анна Семеновна в школе за поведение из класса выгналааааааа! Вообще обещала к директору сводииииить!» Тетка справа громко вынесла приговор:»Потому что воспитания нет! Все из семьи идет. Мать вон стоит-молчит, как истукан, а эта шпана взрослым смеет дерзить! А потом бандитами будут! У нас такие вот женщину в лифте изнасиловали, да еще дубленку сняли!» Дети съежились.

Мужик, стоявший ко всем спиной, хорошо поставленным голосом лектора общества «Знание» объявил:»Так алкаши одни плодятся, себе подобных строгают. Вот небось родила, мужа наверняка нет, а воспитать, образование дать, гражданское чувство привить дядя должен?! Наверняка в кошелках выпивка да закуска, а не энциклопедия с Библией! Стерилизовать таких надо!» Мама детей продолжала стоять только благодаря тому, что падать было некуда, но лицо уже было многообещающе апоплексического колера. А пожилая женщина, развернувшаяся на сидении впереди радостно отметила:»Канешна, лицо-то вон какое красное. А ведь не от стыда, а точно от пьянки, у меня и соседка такая, все квасют и квасют, на что — не знаю, а квартира трехкомнатная! А мы в однушке вчетвером! Надо у таких, которые детей воспитать не могут, жилплощадь отнимать и заслуживающим давать, а детей — в колонию!»

Девочка втянула голову в плечи и явно не хотела в колонию и решила окончательно пожертвовать братом:»Мааааам, маааааам, а Колька еще сегодня у бабушки из кармана монеты вытащил, а там было и по пять рублей, и по два…Я ему сказала, что это нехорошо, а он меня толкнул и неприличным словом обозвал! Правда же так нельзя??»Мама полуобморочно прошептала:»Дома разберемся…» Колька понял, что на свободе гулять осталось недолго и начал беситься по полной, прыгая на сиденьи, молотя сестру по спине, плюясь и выкрикивая:»Дура-дура-дура-дура….»И весь хор праведников в такт затряс головами, а первая бабка заключила:»Уголовник и есть! В мать !»

Мы вышли на одной остановке. Прямо перед ней, как положено, была огромная лужа. Несчастная мамаша, выдернула из автобуса детей и кошелки. Из одной из сумок вылетел пакет конфет и все они веером пошли на дно. Мальчик и девочка хором взвыли:»Ыыыыыыыы, ты же обещала сладенькоеееееее»….И она сломалась. Она бросила сумки прямо в грязь, она выкрикивала сквозь слезы все свои обиды, она трясла эту мелюзгу, как грушу, и жалела себя и их, и ненавидела эту паскудную жизнь!

Один комментарий к “Татьяна Хохрина. Зарисовка

  1. Татьяна Хохрина. Зарисовка

    Когда-то я жила в Гольяново — спальном районе, историческим и культурным центром которого был автовокзал на Щелчке, от которого разъезжались в разные стороны и на разные расстояния местный жители и гости Москвы. Можно себе представить, что творилось в этом сакральном месте в час пик…

    В один прекрасный день, слегка беременной и поэтому особенно внимательной пока к чужим проблемам воспитания, возвращаясь с работы, я ждала своего автобуса. Неподалеку в толпе ожидающих среди прочих стояла мама лет тридцати пяти. В одной ее хрупкой руке была комбинация кошелок, общим весом тянущих на рекорд регионального значения, на другой гроздью висели ее дети: девочка лет десяти и мальчик лет семи. Народу было тьма-тьмущая, моросил дождь, под ногами чвакала грязь, автобуса не было и не было, дети бесились, старухи кряхтели, мужики матерились, единственный фонарь гадко трещал и мигал физиотерапевтическим светом — короче, вечер обещал быть томным…

    Читать дальше в блоге.

Добавить комментарий