Дмитрий Быков. Тело знает больше, чем душа…

Бедная пани Катерина!
Она многого не знает из того,
что знает душа ее.
«Страшная месть»

Тело знает больше, чем душа.
Впрочем, так душе и следует:
Вяло каясь, нехотя греша,
Лишь саму себя и ведает.

Неженка, гуляка, враг труда,
Беженка, мечтательница, странница —
Улетит неведомо куда,
А оно останется.

И тогда, уставшее нести
Груз души, тряпья и бижутерии,
Двинется по темному пути
Превращения материи.

Лишь оно постигнет наконец
Жуть распада, счастье растворения —
Кухню, подоплеку, что творец
Укрывает от творения.

Так оно узнает, чем жило, —
Правду глины, вязкую и точную,
Как философ, высланный в село
Для сближенья с отчей почвою.

Спустится в сплетения корней,
В жирный дерн кладбищенский и парковый,
Все безвидней, глуше и темней,
Как по лестнице ламарковой,

И поскольку почве все равно,
Как ни режь ее, ни рушь ее, —
Не душа узнает, а оно
Муку всякой вещи, мрак бездушия,

Но зато и бешеный напор,
Жажду роста, жар брожения, —
Словно, оскорбившись с давних пор,
Мстит живущим за пренебрежение

И взойдет, прорежется травой,
Наполняя лист ее расправленный
Радостью тупой, слепой, живой
И ничем отныне не отравленной.

Лужи, слизни, голыши,
Грязь, суглинок, травка без названия
Лучше, чем бессмертие души —
Скучный ад самосознания.

Один комментарий к “Дмитрий Быков. Тело знает больше, чем душа…

  1. Дмитрий Быков. Тело знает больше, чем душа…

    Бедная пани Катерина!
    Она многого не знает, из того,
    что знает душа ее.
    «Страшная месть»

    Тело знает больше, чем душа.
    Впрочем, так душе и следует:
    Вяло каясь, нехотя греша,
    Лишь саму себя и ведает.

    Неженка, гуляка, враг труда,
    Беженка, мечтательница, странница —
    Улетит неведомо куда,
    А оно останется.

    И тогда, уставшее нести
    Груз души, тряпья и бижутерии,
    Двинется по темному пути
    Превращения материи.

    Лишь оно постигнет наконец
    Жуть распада, счастье растворения —
    Кухню, подоплеку, что творец
    Укрывает от творения.

    Так оно узнает, чем жило, —
    Правду глины, вязкую и точную,
    Как философ, высланный в село
    Для сближенья с отчей почвою.

    Спустится в сплетения корней,
    В жирный дерн кладбищенский и парковый,
    Все безвидней, глуше и темней,
    Как по лестнице ламарковой,

    И поскольку почве все равно,
    Как ни режь ее, ни рушь ее, —
    Не душа узнает, а оно
    Муку всякой вещи, мрак бездушия,

    Но зато и бешеный напор,
    Жажду роста, жар брожения, —
    Словно, оскорбившись с давних пор,
    Мстит живущим за пренебрежение

    И взойдет, прорежется травой,
    Наполняя лист ее расправленный
    Радостью тупой, слепой, живой
    И ничем отныне не отравленной.

    Лужи, слизни, голыши,
    Грязь, суглинок, травка без названия
    Лучше, чем бессмертие души —
    Скучный ад самосознания.

Добавить комментарий