Автор: Спокойно, парень. Выдох «Омммм» полезен загнанным нейронам.
Вагончик тронулся умом — по сути, заодно с перроном.
Делю с попутчиком еду: два помидора, хлеб и сало.
На дальней станции сойду, где ни названья, ни вокзала.
Умчится прочь локомотив. А я останусь в брызгах света,
с советской песней совместив хайнлайновские двери в лето;
найду ответ у сонных трав, о чем мне карма умолчала,
себе с три короба наврав, что можно жизнь начать сначала.
Такой покой, такой уют воспел бы Пушкин и Овидий.
Здесь птицы песенки поют, каких никто не евровидел,
здесь я однажды всё пойму под ветерка неспешный шорох,
здесь я не должен никому, и сам не числюсь в кредиторах.
Какое счастье, господа — брести от дактиля до ямба
и не совать свой нос туда, где вновь коррида да каррамба,
где давит ночь тугим плечом, где каждый встречный смотрит косо
и где дамокловым мечом висит над жизнью знак вопроса.
Увы, пора открыть глаза. Мечтанья свойственны Сизифам.
Нет в рукаве моём туза — и, значит, миф остался мифом.
Но всё ж в неведомом году я, опыт накопив бесценный,
на дальней станции сойду.
Достойно.
Как артист со сцены.
Александр Габриэль
Спокойно, парень. Выдох «Омммм» полезен загнанным нейронам.
Вагончик тронулся умом — по сути, заодно с перроном.
Делю с попутчиком еду: два помидора, хлеб и сало.
На дальней станции сойду, где ни названья, ни вокзала.
Умчится прочь локомотив. А я останусь в брызгах света,
с советской песней совместив хайнлайновские двери в лето;
найду ответ у сонных трав, о чем мне карма умолчала,
себе с три короба наврав, что можно жизнь начать сначала.
Такой покой, такой уют воспел бы Пушкин и Овидий.
Здесь птицы песенки поют, каких никто не евровидел,
здесь я однажды всё пойму под ветерка неспешный шорох,
здесь я не должен никому, и сам не числюсь в кредиторах.
Какое счастье, господа — брести от дактиля до ямба
и не совать свой нос туда, где вновь коррида да каррамба,
где давит ночь тугим плечом, где каждый встречный смотрит косо
и где дамокловым мечом висит над жизнью знак вопроса.
Увы, пора открыть глаза. Мечтанья свойственны Сизифам.
Нет в рукаве моём туза — и, значит, миф остался мифом.
Но всё ж в неведомом году я, опыт накопив бесценный,
на дальней станции сойду.
Достойно.
Как артист со сцены.
Хорошо, но печально.
Как у Д.Кедрина в стихотворении «Глухарь»
http://www.world-art.ru/lyric/lyric.php?id=13516