Борис Херсонский. Не сказать, чтобы бабушки держали нас в черном теле…

не сказать, чтобы бабушки держали нас в черном теле.
Помидорки — на терку. Телятину — на мясорубку.
В томатном соусе тЕфтели, но мы говорили — тефтЕли.
Нам набивали фаршем перцы, как самосадом — трубку.

Дед говорит «бройт», отправляясь за хлебом в лавку.
Дед.говорит не «навЕрное», а «навернОе».
Общество чистых тарелок. Но никто не просит добавку.
Раз в неделю приходит крестьянка — молоко приносит парное.

Дед говорил не «поедешь», он говорил — «поїдеш».
Он говорил не «современный», а «совремённый».
В графе о родном языке он писал откровенно — «идиш»,
как всякий еврей, при русском царе рожденный.

Для нас был идиш секретом. Теперь я жалею об этом.
Помню несколько фраз — как правило, это — команды.
«Фармах ди пыск» — заткнись! Но август немыслимым светом
заливал наше детство сквозь стекла дачной веранды.

Один комментарий к “Борис Херсонский. Не сказать, чтобы бабушки держали нас в черном теле…

  1. Борис Херсонский

    не сказать, чтобы бабушки держали нас в черном теле.
    Помидорки — на терку. Телятину — на мясорубку.
    В томатном соусе тЕфтели, но мы говорили — тефтЕли.
    Нам набивали фаршем перцы, как самосадом — трубку.

    Дед говорит «бройт», отправляясь за хлебом в лавку.
    Дед.говорит не «навЕрное», а «навернОе».
    Общество чистых тарелок. Но никто не просит добавку.
    Раз в неделю приходит крестьянка — молоко приносит парное.

    Дед говорил не «поедешь», он говорил — «поїдеш».
    Он говорил не «современный», а «совремённый».
    В графе о родном языке он писал откровенно — «идиш»,
    как всякий еврей, при русском царе рожденный.

    Для нас был идиш секретом. Теперь я жалею об этом.
    Помню несколько фраз — как правило, это — команды.
    «Фармах ди пыск» — заткнись! Но август немыслимым светом
    заливал наше детство сквозь стекла дачной веранды.

Добавить комментарий