Читая детективы, мы соотносим их содержание с двумя реальностями. Первая — это «реальная» реальность, куда входит наш жизненный опыт и представления о том, что бывает и чего не бывает.
Вторая — это литературная реальность. Это наш читательский опыт, — знания о том, как это бывает в книгах. Если через повествование проходит сюжетная линия о неинтересной слежке за обычным молодым человеком, мы, читатели, понимаем, что это неспроста, что это не может закончиться положительным результатом, что в самом конце этот персонаж обернется совсем другой стороной, иначе зачем эту линию тянуть?
Моя дочка подсказала мне, что есть и третья реальность, что мы сопоставляем книгу с тем, что нам уже известно о писательской манере автора. Не могу не согласиться, но это верно только в тех случаях, когда мы уже что-то у этого детективщика читали, и желательно не одну книгу.
«… екоторым начинает казаться, что повсюду и в любой момент происходят сложно задуманные преступления и выброс многочисленных трупов …» — ox, Инна, ну как же вы правы. Среднему пенсионеру безумно льстит идея, что вот уже му-то никто очков не вотрет, он видит все насквозь. Дальнейшее зависит от типа тараканов, живущих в его мозгах: иногда повсюду видится сионистко/масонский заговор, иногда — союз антисемитов, склонивших израильское правительство к измене …
Элле Грайфер. Смотря у кого. Некоторым начинает казаться, что повсюду и в любой момент происходят сложно задуманные преступления и выброс многочисленных трупов.
Юлию Герцману. Да, но не в такой степени. Не во всех жанрах так велика роль сюжета. Например, в эссе сюжетные моменты могут быть чисто для игры ассоциаций.
В детективах я люблю интригу.
Мы взяли след, но снова на мели:
следы в другую сторону вели.
Но ведь это относится к любой прозе, не так ли?
Детектив — это очень успокаивает, ибо создает иллюзию логичности мира и преодолимости зла. Иллюзию стабильности и безопасности.