жеребцы из-под панцирных шкур источали пар
вверх по тигру на ктесифон пустовала трасса
мы лелеяли древнюю в лагере возле карр
мысль о мести за злое золото в глотке красса
в том конце где ночь распрямляет свой млечный хвост
и светила вразброд без паруса и кормила
нас покинул последний кто помнил устройство звезд
иерархию сфер и другие секреты мира
пал под пикой засланца распятого мертвеца
кто имперской славой бредил нощно и денно
чей холодный огонь не умел зажигать сердца
только в тесном своем до конца пламенел отдельно
ни родного на тысячу миль очага ни родни
он оставил нас мы теперь среди них одни…
https://www.facebook.com/alexei.tsvetkov/posts/10151241992424646?hc_location=ufi
Финал: А.Ц.-Сражение под Ктесифоном
прежде золото глоткой затем из зрачков лучи
иерархия сфер но и пращурам здесь не враг ты
плодоносит лоза до земли срывай и топчи
мир где месивом персы мессии и катафракты
в колеснице света кесарь въезжает в рим
он командует нам горите и мы горим
:: ::
не срывай плодоносной лозы алексеич это грех и в Коране и вне ксенофонтыч любезныч
кесарь в риме горит и сгорает поэт симпатичный
под его колесницей охотно олегов романыч
:: ::
Николай Глазков
Писатель рукопись посеял,
Но не сумел ее издать.
Она валялась средь Расеи
И начала произрастать.
Поднялся рукописи колос
Над сорняковой пустотой.
Людей громада раскололась
В признанье рукописи той.
Одни кричали: «Это хлеб,
И надо им засеять степи!»
Другие — что поэт нелеп
И ничего не смыслит в хлебе.
— — —
Геннадий Акимов: литературный дневник
Николай Иванович Глазков (1919 — 1979) — русский поэт. Основатель течения «небывализм». Так как его почти не печатали, делал самодельные сборники, ставя на них слово «самсебяиздат». Лев Лосев называл его крёстным отцом самиздата. В 1966 г. снялся в фильме Тарковского «Андрей Рублев», сыграв «летающего мужика».
Алексей Цветков
ктесифон
жеребцы из-под панцирных шкур источали пар
вверх по тигру на ктесифон пустовала трасса
мы лелеяли древнюю в лагере возле карр
мысль о мести за злое золото в глотке красса
в том конце где ночь распрямляет свой млечный хвост
и светила вразброд без паруса и кормила
нас покинул последний кто помнил устройство звезд
иерархию сфер и другие секреты мира
пал под пикой засланца распятого мертвеца
кто имперской славой бредил нощно и денно
чей холодный огонь не умел зажигать сердца
только в тесном своем до конца пламенел отдельно
ни родного на тысячу миль очага ни родни
он оставил нас мы теперь среди них одни…