Вениамин Блаженный. Отец мой — Михл Айзенштадт — был всех глупей в местечке…

Отец мой — Михл Айзенштадт — был всех глупей в местечке.
Он утверждал, что есть душа у волка и овечки.
Он утверждал, что есть душа у комара и мухи.
И не спеша он надевал потрёпанные брюки.
Когда еврею в поле жаль подбитого галчонка,
Ему лавчонка не нужна, зачем ему лавчонка?..
И мой отец не торговал — не путал счёта в сдаче…

Он чёрный хлеб свой добывал трудом рабочей клячи.

— О, эта чёрная страда бесценных хлебных крошек!..

…Отец стоит в углу двора и робко кормит кошек.

И незаметно он ногой выделывает танец.
И на него взирает гой, весёлый оборванец.
— «Ах, Мишка — «Михеле дер нар” — какой же ты убогий!»
Отец имел особый дар быть избранным у Бога.
Отец имел во всех делах одну примету — совесть.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
…Вот так она и родилась, моя святая повесть.

2 комментария для “Вениамин Блаженный. Отец мой — Михл Айзенштадт — был всех глупей в местечке…

  1. Вениамин Айзенштадт (Блаженный)
    * * *
    Пускай моя душа с сумой бредет по свету,
    Пускай она в пути шалеет от тоски:
    — Подайте, мужики крещеные, поэту,
    Беру я серебро, беру и медяки.

    Беру я куличи, беру и оплеухи,
    Беру у зверя шерсть, помет беру у птах…
    Подайте, мужики, свихнувшемуся в Духе,
    Зане меня в пути одолевает страх.

    Но нет, не мужики пойдут за мною следом,
    Крещен он или нет, мужик — мужик и есть,
    Я трижды поклонюсь своим всесветным бедам,
    Мне, смерду, одному такая в мире честь.

    Один, один лишь я стоял под грозным небом,
    Устав от суеты и горестных погонь,
    И то, что в слепоте вы называли хлебом,
    В худых моих руках клубилось, как огонь…

  2. Вениамин Блаженный

    Отец мой — Михл Айзенштадт — был всех глупей в местечке.
    Он утверждал, что есть душа у волка и овечки.
    Он утверждал, что есть душа у комара и мухи.
    И не спеша он надевал потрёпанные брюки.
    Когда еврею в поле жаль подбитого галчонка,
    Ему лавчонка не нужна, зачем ему лавчонка?..
    И мой отец не торговал — не путал счёта в сдаче…
    Он чёрный хлеб свой добывал трудом рабочей клячи.
    — О, эта чёрная страда бесценных хлебных крошек!..
    …Отец стоит в углу двора и робко кормит кошек.
    И незаметно он ногой выделывает танец.
    И на него взирает гой, весёлый оборванец.
    — «Ах, Мишка — «Михеле дер нар” — какой же ты убогий!»
    Отец имел особый дар быть избранным у Бога.
    Отец имел во всех делах одну примету — совесть.
    . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
    …Вот так она и родилась, моя святая повесть.

Добавить комментарий