О НОБЕЛЕВСКИХ ПРЕМИЯХ ПО ЭКОНОМИКЕ

В связи с появлением Роберта Аумана в пуличном поле и обсуждением в Гостевой его интервью, вспомнил про материал (из  не опубликованного  еще 3 тома своей книги).  Кому-то может быть интересно.

О Нобелевских премиях по экономике

В 1974 г., выступая на официальном банкете в Стокгольме по случаю вручения ему Нобелевской премии, Хайек сказал, что если бы спросили его мнение по поводу установления «нобелей» по экономике, он был бы «решительно против этого».  Потому, что, сказал он, «Нобелевская премия наделяет человека влиянием, каким не должен обладать ни один человек…  К точным наукам это не относится.  Там влияние индивида распространяется главным образом на его коллег-экспертов, и они быстро поставят его на место, если он превысит уровень своей компетенции.  Но, что касается экономистов, то важнейшая область их влияния относится более всего к неспециалистам: политикам, журналистам, гражданским служащим и обычной публике».  Поэтому Хайек предлагает в будущем «требовать от вашего лауреата принести клятву скромности, вроде клятвы Гиппократа».  Или хотя бы при вручении напоминать получателю «совет одного из великих людей в нашем предмете, Альфреда Маршалла: “Ученые в нашей науке должны бояться общественного одобрения.  Для них беда, если все говорят о них хорошо”».

Премию по экономике вручали уже в пятый раз, и Хайек не предлагал ее упразднить.  Предложил Гуннар Мюрдаль, получивший премию на пару с Хайеком.  Настолько был он возмущен тем, что оказался в одной компании с «таким реакционером, как Хайек» (цитировала Файненшл Таймс).  Как видим, могут быть разные мотивы для недовольства существованием «нобеля» по экономике.  Кто-то озабочен возможным злоупотреблением лаврами на своем челе, а кто-то – идейной окраской кандидата.

Что приключилось с Мюрдалем-экономистом? То самое, на что когда-то указывал Хайек как на общую тенденцию: утрата понимания того, как работают рынки.  В одной из статей Мюрдаля 30-х гг. сказано, что в развитом обществе планирование образует центральный принцип, с помощью которого знания воплощаются в действиях.  Сравните с тем, что тогда же говорил Хайек о знании в обществе и всеобщей тяге к «планированию» и судите сами, кто тут у нас реакционер…

…Предложил отменить, — тогда, может, делом принципа было бы и отказаться?  Ну что вы, в самом деле!   Я прогрессивный, мне положено!  А после меня пускай упраздняют…

Это не анекдот.  Многие ученые открыто выражают мнение, что при награждении престижной премией идеологические пристрастия важнее научных заслуг.  В 2005 г.  Нобелевскую премию по экономике получил математик Роберт Ауманн – за его анализ конфликтов и кооперации методами теории игр.  Посыпались протесты в прессе.  Видите ли, Ауманн использовал теорию игр для оправдания израильских поселений «на оккупированных территориях»!  Петиция, требующая отобрать у него Нобеля собрала около тысячи подписей населения академической Лапуты.  Известно ведь: давно уже не бьют их по голове бычьим пузырем…

Широкие международные протесты вызвало  присуждение премии Милтону Фридмену в 1976 г. Четверо нобелевских лауреатов не по экономике – Линус Полинг (химия),  Джордж Уолд, Дэвид Балтимор и Салвадор Лурия (все трое — медицина) – сочли допустимым опротестовать этот выбор в Нью-Йорк Таймс.  Конкретным обвинением была якобы поддержка Фридменом переворота, свергнувшего чилийского президента-ленинца Альенде.  Да уж, такие вещи поважнее каких-то там научных заслуг…  Нисколько не смущало этих химиков-медиков то, что они ни уха, ни рыла в экономике.  Главное – идейная составляющая.  Не понимают, что позорят себя?  Выходит, нет…

«Поддержка Пиночета» выражалась в том, что Фридмен, дескать, не только был близок к «чикагским мальчикам», но и сам – всего через два года после переворота! – совершил шестидневную поездку в Чили.   Поездка действительно имела место – Фридмена пригласили прочитать несколько лекций об инфляции (заметим, строго по его специальности и прямо по жгучей проблеме тогдашней экономики Чили ).

Тогда Фридмен выразил недоумение: почему никто не протестовал, когда он съездил в Китай по приглашению правительства Мао?..  И ведь никого из болельщиков за страдающий народ не трогало, что «чикагские мальчики» — 25 экономистов-чилийцев — вытащили экономику Чили из болота, куда успел затащить ее всего за три года несчастный Альенде …

Зато какой поднялся шум,  когда обнесли премией Джоан Робинсон.  Она – мэйнстрим, шумела профессура, и ей не дают, зато дали «аутсайдерам Хайеку и Коузу».  На выбор лауреатов влияют политические пристрастия! — надсаживались они. — Это месть за ее хвалебную книгу о «культурной революции» Мао!..

Значит, в случае, так сказать, «наших» политические пристрастия недопустимы, а в случае «аутсайдеров» политические пристрастия важнее каких-то там научных заслуг…  Похоже, у некоторых «детская болезнь левизны» поражает мозговые центры, ответственные за логическое мышление, превращая взрослых дядей в подобие инфантильных подростков или дебилов.

Они стремятся подчинить «нобели» левой идеологии, и, не исключено, добьются этого рано или поздно, как уже сделали с Медалью Джона Б. Кларка и Пулицеровской премией по журналистике.

Если бы кандидатов на Нобелевскую премию выбирали ведущие  американские экономисты, сказал как-то Джеймс Бьюкенен, он бы никогда ее не получил…

В рецензии на книгу Бьюкенена «Лучше, чем пахать» (сборник автобиографических очерков) Д. Макклоски замечает: «С присущей южанину деликатностью он говорит, что не думает, будто люди организуют кампании для получения Нобелевской премии».  И ехидно добавляет: «Его гипотеза делает несколько трудным объяснить, почему многие американские экономисты среднего возраста летом ездят в Швецию, — может, просто из любви к сауне и березовым лесам?»[1]

[1] Constitutional Political Economy. Vol. 3, No 3, 1992.