Бахыт Кенжеев. Бессоница замучила. Беда…

Бессонница замучила. Беда.
Виденья, перемешанные с явью,
теснятся в голове, что винегрет
студенческий. Домашние холмы
близ Вакуямы или Хиросимы
желтеют, как положено. Далёко
смех сборщиков японской алычи
разносится. Зеленые плоды
сиротствуют в бамбуковых корзинах, –
и кто-то из работников вздохнет
и вымолвит: «А все-таки цветенье
хоть сакуры, хоть сливы (праздник тленья
и слёзной мимолетности земного)
прекрасней, чем уборка урожая —
не забывай, что сакура вообще
бесплодна и тем более бессмертна.»

Снотворное не действует. Читал,
что мысли (или страсти) неизбежно
приводят к накоплению в мозгу
свободных радикалов. Организм
умеет с ними справиться, когда
его не трогают. И вправду, красота
(спасающая мир) недолговечна,
хоть Чехова, хоть Пушкина открой.
Овраг да степь, чахоточная дева,
в багрец и золото одетые леса.
И мы, подобно липам на бульварах
московских, облетаем. Знаешь, Сталин
планировал их выкорчевать, чтобы
расширить улицы, чтобы фургоны с хлебом
и мясом не стояли в пробках, чтоб столица
цвела знамёнами, колоннами, балетом
из черных рупоров, но не успел – война.

Пройдусь-ка я, пожалуй. На углу
скучает юноша, украшенный двойным
соцветьем сакуры на бицепсе. «Что, брат?».
Он усмехнется, отводя глаза
к билборду (лифчики от «Дикой орхидеи»).
«Не спится, да? Могу помочь.» «Спасибо,» —
скажу ему, не замедляя шага.
Чем пахнет осень? Персиком? Морской
волной? Лежит на парковой скамейке
забытый за ненадобностью томик
«Дао-де-дзин» — газетная бумага,
к тому же отсыревшая. Возьму.
Перечитаю – может, поумнею.

Один комментарий к “Бахыт Кенжеев. Бессоница замучила. Беда…

Обсуждение закрыто.