Княжна Любовь Белосельская-Белозерская — единственная любовь М.А.Булгакова

Предисловие:
Мистификация и путаница в каждой строке, вербально и невербально, вольно и невольно … Бесконечный лабиринт, ребус, головоломка, помноженная на иронию и политическую сатиру … Словно падаешь в бездну .

Булгаков, влюблённый в свою жену … Единственную из всех его женщин.

В очередной раз, перечитывая тексты М.А.Булгакова, я неожиданно обнаружил новую мистификацию. Мне трудно утверждать определённо, насколько вольно или невольно она была сформулирована и записана в дневнике, но то, что она есть не вызывает у меня сомнений. А на первый взгляд самая обыкновенная фраза, читайте:

«Ужасное состояние: все больше влюбляюсь в свою жену»

М.Булгаков, «Под пятой» (1925 г.)

Что же в ней особенного? — подумаете вы. .

Но под этой записью стоит дата 3-ье января 1925-го года.

Уточню для непосвящённых детали биографии писателя.

Дело в том, что именно в этот довольно короткий промежуток времени он был холост, так как с Т.Н.Лаппой он официально разошёлся в апреле 1924-го года, а сочетался браком с княжной Л.Е.Белосельской-Белозерской 30-го апреля 1925-го года.

Конечно, можно подумать, что дата обозначена ошибочно, но дальше автор поминает наводнение в Ленинграде, которое случилось с осени 1924-го года и пошло на спад как раз 3-го января 1925-го года. И уже этот факт точно указывает на время события.

Впрочем, Булгаков не удовлетворяется только этим, продолжая путать будущих читателей (иначе нельзя понять, зачем ему понадобилось смешивать в личном дневнике жену и политику), он пишет, что в то же время была предъявлена советскому правительству некая нота Чемберлена.
Безусловно, все читатели тут же вспомнят про так называемый «наш ответ Чемберлену», ставшую позже мифом и поговоркой наподобие письма запорожских казаков турецкорму султану.
Но она была предъявлена 23-его февраля 1927-го года.
А тут Булгаков упоминает предыдущую ноту от 25-го октября 1924-го года того же Чемберлена, которую он написал против провокационного письма Зиновьева в те годы Председателя Коминтерна.
В истории так и остался без подтверждения сам факт того, было ли это письмо реальным или же оно было кем-то сознательно подброшено, так как советское руководство вместе с Зиновьевым официально отказалось от авторства, предлагая вознаграждение неизвестному англичанину, который якобы подбросил копию письма в редакцию газеты, что позже и было признано представителями британских профсоюзов.
И мы снова видим, что дата 3-его января 1925-го года имеет дополнительное косвенное свидетельство.

Но если продолжить чтение можно прочитать, как Булгаков пишет о жене «ТОЛСТАЯ», хотя я ни на одном фото тех лет не заметил сколько-нибудь излишнюю полноту молодой женщины.
Быть может, мы случайно обнаружили некое интимное домашнее известное только им двоим ласковое сексуальное прозвище Л.Е.Белосельской-Белозерской?..
Или снова мистификация?
Я не знаю.

Но вчитываясь в текст дневника я слышу мелодию серенады влюблённого молодого человека, ищущего собственные слова, чтобы обозначить полноту своих чувств к женщине в ночь 28-го декабря 1924-го года.

«Очень помогает мне от этих мыслей моя жена. Я обратил внимание, когда она ходит, она покачивается. Это ужасно глупо при моих замыслах, но, кажется, я в нее влюблен. Одна мысль интересует меня. При всяком ли она приспособилась бы так же уютно, или это избирательно, для меня?
* * *
Не для дневника и не для опубликования: подавляет меня чувственно моя жена. Это и хорошо, и отчаянно, и сладко, и, в то же время, безнадежно сложно: я как раз сейчас хворый, а она для меня… Сегодня видел, как она переодевалась перед нашим уходом к Никитиной, жадно смотрел».

Что-то поэтическое звучит в этих словах среди вороха политики и мерзости окружающего мира …

И я нахожу в этих строках косвенное подтверждение моих размышлений о возможно единственной настоящей ЛЮБВИ М.А.Булгакова княжне Л.Е.Белосельской-Белозерской.
Но даже в дневниках очень трудно обнаружить её домашнее ласковое детское прозвище Люба-Любанга-Банга.

Возникает естественный вопрос — почему?

У меня есть один ответ на этот вопрос.

Писатель, вымарывая из своих записок это слово, хотел скрыть от своих близких и цензоров прототипа своего персонажа собаки Банга из романа «Мастер и Маргарита», воплотившего в себе образ самого преданного хранителя очага Отечества при прокураторе Иудеи Понтии Пилате, с которым он в самом конце Ершалаимской истории делит постель. Сам такой факт должен заставить читателей задуматься …

Наверное по этой причине вырвавшаяся то ли случайно, то ли намеренно (но явно намеренно сохранённая!) фраза говорит мне о истинных чувствах М.А.Булгакова к Л.Е.Белосельской-Белозерской, как я считаю единственной женщине, которой он подарил свою любовь …