Автор: А.А. ПОТЕБНЯ (1835 – 1891) – «УЧЕНЫЙ ДЛЯ СЕБЯ».
«Ход исторического движения человечества дает мысль о единстве человечества…. Эта мысль о единстве человечества не дается ни физиологией, ни анатомией, никакой другой наукой в такой степени, как языкознанием, как тем фактом, что каждый человек думает, как и я, участвует в строении системы языков, как и я, стремится к одной и той же великой цели познания. Варваров и не — варваров нет, как нет для ботаника сорных трав и полезных растений» [1].
Так писал о науке языкознания выдающийся русский ученый лингвист и мыслитель Потебня Александр Афанасьевич. Потебня был первым крупным теоретиком лингвистики в России, кто заложил фундамент всей современной отечественной науки.
Полагая, что язык неотделим от мышления, он считал, что « языкознание есть основная наука среди гуманитарных, потому что она рассматривает основные формы мыслей». Это делает языковедение в потебнянском смысле «наукой наук».
А.А.Потебня родился на Украине, на хуторе Манев Полтавской губернии в дворянской семье. Начальное образование он получил в польской гимназии города Радом.
В 1851 году он поступил на юридический факультет Харьковского университета, но через год перевёлся на историко-филологический. Он увлекается этнографией, изучает «малорусское наречие» и собирает народные песни. Окончив Университет, недолгое время проработал учителем словесности в харьковской гимназии, а затем, благодаря хлопотам его университетского учителя, переходит в университет. В числе первых был отправлен в заграничную командировку в Германию.
В своем «Автобиографическом письме» он пишет: «В Берлине я лекций не слушал (находил, что не стоит), школьным образом учился санскриту у Вебера: дома тщательно готовился, а в аудитории, с глазу на глаз, сдавал урок». По его признанию, «время тогда было мало располагающее к занятиям, стала одолевать тоска, и я через год самовольно вернулся в Россию»[2].
Будучи за границей, он пишет магистерскую диссертацию « «О мифическом значении некоторых обрядов и поверий», но из-за отрицательной критики своего бывшего университетского преподавателя, который считал, что толкование мифов основано на его домыслах, а не фактах, она не была доведена до защиты. Хотя позже университетское начальство предлагало Потебне докторскую степень без новой диссертации.
Забегая вперед, необходимо сказать, что «дальнейшее развитие этнографической науки подтвердило предположения Потебни, а факты оказались совсем не единичными и широко распространенными. То есть при Потебне фактов еще не было известно! А он знал без фактов»[3].
Приведенные слова взяты нами из проникновенно написанного очерка Ю.Рассказова « Пророк в отсутствие отечества (Из критических записок о подлинном значении Потебни и открытых им современных представлений)», к которому мы будем еще не раз возвращаться.
Потебня читает лекции в Харьковском университете. Ему было всего 26 лет, когда он написал главную свою работу «Мысль и язык», в которой сформулировал основные теоретические положения. В 1874 году он защитил докторскую диссертацию «Из записок по русской грамматике», а в 1875 году стал профессором Харьковского университета.
По трактовке, принятой на Украине, Потебня — украинский ученый; его имя носит Институт языкознания (мовознавства) АН Украины в Киеве.
Заслуги Потебни перед наукой неоценимы. Его не раз сравнивали с Дарвином. «Многие мысли и идеи Потебни, высказанные им в общей форме и по «ходу дела» (важность которых он и сам скорее всего не сознавал), сформулированные позже другими исследователями, произведут переворот в некоторых областях знания.
Ведь поныне нет ничего, что бы приблизилось к полноте и систематичности того исследования и той картины теоретико-познающего мышления, которая составляет ровно половину научных занятий Потебни»[4]. В такой взволнованной эмоциональной манере пишет о нем Рассказов, считая, что Потебня как ученый недооценен и до конца не понят.
«Обычно А.А.Потебня воспринимается как юродивый. При его жизни буквально так: его университетские учителя не могли простить его предательских по отношению к ним амбиций, для начальства особенно петербургского он всегда был подозрительной личностью, студенты, говоря языком современных студентов, шизели на его лекциях, плохо понимая, какого творчества от них добивается этот жесткий подковыристый добряк, то и дело задерживая их сверх времени занятий, и неприлично шутили по поводу его фамилии, повод для чего дал он сам (в народной этимологии потебня — пот полового акта).
Но и после, за весь прошедший век несомненного признания Потебни, отношение к нему все такое же, с той поправкой, что он возведен в ранг гения, а гению в некотором смысле даже должно быть юродивым»[5].
Здесь надо признать, что ученый такого масштаба – это всегда необычная личность, не вписывающаяся в привычные казенные рамки поведения и обывательский стиль жизни. Ничего, кроме недоумения и насмешек, такой человек не вызывает.
Объяснение этому — в психологии творчески одаренного человека, о чем писал еще Юнг.
«Художник (в широком понимании этого слова, – И.Б) должен быть объяснен из своего творчества, а не из несовершенства своей натуры и не из личных конфликтов, которые представляют собой лишь прискорбные последствия того факта, что он — художник. То есть такой человек, который несет более тяжкое бремя, чем простой смертный».
« Самое сильное в нем, его собственное творческое начало, беспощадная творческая страсть, которая пожирает большую часть его энергии, а для прочего остается слишком мало, чтобы из этого остатка могла развиться в придачу какая-либо ценность… Отсюда проистекает то обстоятельство, что его личная житейская судьба до такой степени неудовлетворительна, даже трагична, по причине недостаточной приспосабливаемости человечески личного в нем…» [6].
В свете этого надо отдать должное Ю. Рассказову, тому пониманию, с каким он относится к такой неординарной личности, как Потебня. Своим вдохновенным очерком он заставляет изменить на него взгляд, стремится создать и «увековечить светлый образ ученого».
В его представлении, «Потебня — аэд, устно поющий очередную песнь своего научного эпоса, не заботясь ни о начале, ни о конце фабулы… Потебня учит, как бы прогуливаясь с учениками по тропам мысли. Он — перипатетик, ученый периода эстетической науки, непосредственно воспринимающий всю полноту мира, его образ. Излагая ясные выношенные мысли, он свободно творит из словесных форм материала, ибо материал не дан ему извне, а впервые оживает в нем только в акте словесного мышления.
По сути, все его тексты — это запись на скорую руку вживую, в момент вдохновения рождающейся в слове мысли. Поэтому они так небрежно написаны или даже не написаны вообще, а записаны кем-то третьим»[7].
И также в быту Потебня свободен от формальных и ритуальных отношений. Его гражданской женой в конце 1860-х гг. стала Мария Францевна (Владимировна) Зеленская, ушедшая без развода от мужа, который вдобавок не отдал ей их общего сына.
Потебня — это «личность уникальная и универсальная», пишет Рассказов:
«в нем сошлось такое количество обычно несовместимых сил, что уже одно их перечисление должно бы внушать однозначный пиетет. Лингвист в нем сочетался с теоретиком литературы, филолог – с философом, логик- психолог – с историком».
«Все, что есть в современном русском языкознании… так или иначе вышло из кармана потебнянской шинели, где и были найдены его многочисленные поденные записки…
Все взято у него»[8].
Может показаться, что мы излишне много приводим цитат из эссе Рассказова. Но, небольшое по объему, однако очень емкое и значительное по содержанию – оно крайне этого заслуживает. Ни до, ни после нам не доводилось читать ничего похожего на этот очерк, преисполненный любви и признательности к ученому и вместе с этим — горестного чувства из-за недооцененности его научного наследия.
После этого необходимого, на наш взгляд, вступления перейдем, наконец, к основной задаче и цели настоящей статьи. Каковы научные положения Потебни? В чем состоит его вклад в науку? А главное, в чем непреходящая ценность и современность его научных разработок, которая подтверждается позднейшими исследованиями?
Продолжение.
ЛИТЕРАТУРА
1. Потебня А.А. Мысль и язык. Москва. Издательство «Лабиринт», 1999, с. 204
2. там же, с. 240
3. Рассказов Ю. Пророк в отсутствие отечества (Из критических записок о подлинном значении Потебни и открытых им современных представлений) в кн. А.А.Потебня «Мысль и язык», с. 250
4. там же, с. 246, 250
5. там же, с.245, 246
6. Юнг Г.К. Дух Меркурий Москва, издат. КАНОН, 1996 , с.276, 277
7. Рассказов Ю. Пророк в отсутствие отечества, с. 252,253
8. Там же, с.250, 251
Очень интересные у вас аргументы, можно сказать, даже увесистые (это по аналогии с деревом в вашем примере). Но по порядку. Вот вы пишете, что «мысль не образует слово. Иначе ребёнок никогда не научится говорить». Тут я ничего не понимаю, по-вашему, ребенок не мыслит, что ли?
«Ребенок не белый лист бумаги… Этот лист уже покрыт какими-то письменами, записанными на нем в первые недели и месяцы жизни ребенка. Но эти письмена на совсем другом языке, часто малопонятном, часто напоминающем язык давно умерший, язык примитивного человека» (Лурия).
Имеется в виду, что ребенок, повторяя в своем онтогенетическом развитии филогенез, воспроизводит на ранних возрастных этапах то, что характеризует предысторию культурного развитии. Поэтому его мышление имеет много сходных черт с мышлением примитивного человека. И в своем речевом развитии он воссоздает те приемы словообразования, которые характеризуют ранний этап речевого мышления.
Это хорошо видно на детских рисунках, потому что ребенок рисует так, как говорит.
Еще я не понимаю, почему вы разделяете звук и смысл. Марр писал о мысли, воплощенной в звуке, Потебня — о «звукосмысле». Проблему об отношении мысли к слову ставил в центр своих исследований и Выготский. Я как-то всем им доверяю.
Уважаемая Инна!
В своих статьях Вы пишете:
«А слово – это мысль, облеченная в звуки».
«Марр … писал … лингвистический элемент – это значимое слово, т.е. мысль в звуковом воплощении, а не звук».
Почему верно Ваше утверждение, что слово – это мысль?
Слово многое может, в том числе передать мысль вслух верно или неверно. Но мысль не образует слово. Иначе ребёнок никогда не научится говорить. Мысль, выраженная в удобной, на первый взгляд, форме в виде слов – это результат мышления. Часто мысли в виде слов задерживают мышление. Например, мысль «Что за звук? Упадет на меня дерево или не упадет» задерживает решение человека на 2-3 секунды. А если человек отойдёт от дерева, «вдруг», услышав треск, то он останется целым. А если крикнет не думая «падает», то и другие отойдут от дерева. Я думаю, что слово не образуется мыслью. Мысль – это слово про себя.
Жду Ваших интересных статей.
Скептик унылый
— 2015-11-19 15:37:26(413)
Позвольте усомниться. В 19 веке в университетах была другая публика. Наверное, эта «этимологическая находка» была сделана в наши дни. Конечно, стопроцентной уверенности нет.
_________________________
Ваш скепсис (впридачу с унынием) небезоснователен. Верить ничему нельзя. Недаром говорится, «бумага все стерпит». Взять Итернет, хотя бы, где о Потебне пишут, что он , будучи в заграничной командировке, посещал лекции в Берлинском университете. Этакий благостный образ вырисовывается. А сам Потебня в своей автобиографии пишет, что лекции он не посещал (считал, что не стоит), и вообще, через год самовольно покинул университет и уехал обратно в Россию. Вот и верь после этого печатному слову.
«Обычно А.А.Потебня воспринимается как юродивый. При его жизни буквально так: его университетские учителя не могли простить его предательских по отношению к ним амбиций, для начальства особенно петербургского он всегда был подозрительной личностью, студенты, говоря языком современных студентов, шизели на его лекциях, плохо понимая, какого творчества от них добивается этот жесткий подковыристый добряк, то и дело задерживая их сверх времени занятий, и неприлично шутили по поводу его фамилии, повод для чего дал он сам (в просторечной народной этимологии потебня — пот полового акта).
Но и после, за весь прошедший век несомненного признания Потебни, отношение к нему все такое же, с той поправкой, что он возведен в ранг гения, а гению в некотором смысле даже должно быть юродивым».