Автор: Á PROPOS (франц.) ВОВРЕМЯ
продолж.
I.
***
Я в отражение смотрю,
Природы данность сознавая.
Люблю я жизнь — но и терплю.
Терплю из плена, убегая.
А вы взгляните на меня —
Зеркальный вид всего дороже…
Лев прыгнул, пламенно горя,
Чтоб убедить вас прыгать тоже!
(ARTES LIBERALIS 1:[Междунар. лит.-худож. aльманах]: поэзия и проза/ сост.: А.Муртазаев, Г.Рез, С.Ким. — Ташкент: Tafakur, 2012. — 216 c., — C. 21. — Социальная сеть «Девалия» — страна гармонии и творчества)
II.
Виват ЧГПИ!
…Не всё во мне измотано,
Чтоб просто доживать.
Автор /из эпиграфа к вступительному сочинению/
Есть магия звучания
У термина «студен».
Горжусь я этим званием
И через двадцать лет.
Пройти все испытания
И не предать себя —
Нет, это не тщеславие,
Желание огня.
О слово! Ты — оружие
Весомее меча.
Как верится: на службе я,
Когда зовут врача.
Есть аура словесника,
В ней истина живет.
И, чтобы стать мне вестником,
Дан путь — и путь вперед.
Позвольте, уважаемый
Учебный Ректорат
Сказать, что понимание
Всесильный постулат.
Открыты двери: — Здравствуйте, —
Приветствует студент.
— Прошу Вас, соучаствуйте,
Да будет знаний свет.
(Фамильный поклон: стихи, поэма. — Челябинск, тип. Фотохудожник, 2003. — 87 с. — С. 33)
III.
Цитата из книги —
«Понять ф е н о м е н Николая Алексеевича можно, сопоставляя пять разноликих явлений советской эпохи:
Первое* «Я столько лет их учил спайке, товариществу, а когда жизнь свалила с ног, то их нельзя никак притянуть. Но и на это имею ответ. Знаю законы жизни и не впадаю в интеллигентное нытье» [из письма Островского М.М.Родкиной от 5 февраля 1927 года. — Г.Ш.];
Второе* Мате Залка: «Шедевр ли это книга? Да. Чем? Техникой? Нет [9, 123; о романе «Как закалялась сталь»];
Третье* Герман Геринг перед Нюрнбергским трибуналом: «Мы не знали и не поняли советских русских, они были и останутся загадкой, русский человек всегда был загадкой для иностранца…» [1];
Четвертое* Завершая миссию на планете Земля (у каждого из нас своя миссия), Островский имел весьма значимые сравнения. С отходящим Бетховеном и со стариком Ренуаром, которому привязывали кисть к парализованной руке. С Лесей Украинкой, умирающей от костного туберкулеза, и с Генрихом Гейне, лежащим в «матрасной могиле». С больным Марселем Прустом , скрывшимся в пробковой комнате, и с Элен Келер, слепоглухонемой американкой, написавшей «Оптимизм». С русской Келер ХХ столетия — Ольгой Ивановной Скороходовой (1912 — 1982), ученым-дефектологом, которая при полном отсутствии зрения сумела создать ряд научных и литературных произведений.
Немногие сейчас помнят пронзительное признание Бетховена. Признание, о котором не мог знать Отровский. И все же признание, отдельные мысли которого, по-видимому, доходили до воспаленного сознания «стального» человека… Вот оно:
«О ЛЮДИ, ВЫ, КОТОРЫЕ МЕНЯ ОСЛАВИЛИ И САМИ СЧИТАЕТЕ МЕНЯ ОЗЛОБЛЕННЫМ, СУМАСШЕДШИМ ИЛИ ЧЕЛОВЕКОМ-НЕНАВИСТНИКОМ… ВЫ НЕ ЗНАЕТЕ ТОЙ СКРЫТОЙ ПРИЧИНЫ, ПО КОТОРОЙ Я КАЖУСЬ ВАМ ТАКИМ…
КАК Я МОГ ОТКРЫТЬСЯ, ЧТО У МЕНЯ ПОРАЖЕН ОРГАН СЛУХА, КОТОРЫЙ ДОЛЖЕН БЫТЬ БОЛЕЕ СОВЕРШЕННЫМ, НЕЖЕЛИ У ДРУГИХ… АХ, НЕТ! ЭТОГО Я БЫЛ НЕ В СОСТОЯНИИ СДЕЛАТЬ… ОДИН! СОВЕРШЕННО ОДИН! Я НЕ РЕШАЮСЬ ПОЯВЛЯТЬСЯ НА ЛЮДЯХ, ПОКА МЕНЯ НЕ ВЫНУЖДАЕТ К ТОМУ КРАЙНЯЯ НЕОБХОДИМОСТЬ. Я ДОЛЖЕН ЖИТЬ КАК ОТВЕРЖЕННЫЙ [12, форзац книги].
Пятое* Виктор Борисович Шкловский (1893 — 1984), русский советский писатель и литературовед, пытался соединить априори противоположное. Он находил много общего между «Сталью» и книгой Иова в Библии. Внутренне это совершенно немыслимо. Островский есть отрицание самой основы, самой возможности смирения: он воплощает бунт человека против идеи смирения, против идеи подчинения всеобщему нравственному закону» (конец цитаты — Г.Ш.).
_________________
[1] — Аннинский Л.А. Как закалялась сталь. — М.: Художественная литература, 1968.
[9, 123] — Гордон Я. Мате Залка. Очерк жизни и творчества. — М., 1956. — 123 с.
[12] — Добрович А.Б. Общение: наука и искусство. — 2-е изд. — М.: Знание, 1980. — 160 с.
P.S. При цитировании буква «ё» заменена буквой «е».
(Швец Г.Л. Мы и время. — М.: ООО «Альтехсофт», 2011. — 85 с. — С. 46-47)
IV.
Цитата из книги:
«Трудно переоценить значение шатровской музыки, вобравшей в себя и Вечную Память о воинском искусстве, и непоколебимую преданность гражданскому долгу, и сохранение доблестных отечественных традиций, и готовность к самопожертвованию во благо родной земли. Из десяти пьес, написанных композитором, именно «сочинение № 3» вошло в сокровищницу мирового искусства и обессмертило его имя» (конец цитаты).
(Век вечного вальса: 100-летие вальса «На сопках Маньчжурии» Ильи Алексеевича Шатрова: сборник / сост. Г.Т.Богдан: ред. Г.Л.Швец, И.А.Бывалова. — Челябинск: Челябинская государственная академия культуры и искусства / серия «Академическая муза». — 301 с. — С. 291)
V.
Посланье небесам
М + И
Вселенная, услышь меня:
К тебе вновь обращаюсь.
Дуэт сердец у алтаря –
Молитвой упиваюсь.
Одно – Маринино оно,
И Игоря – второе.
Соединиться суждено
Им в сладостных покоях?!
Пусть будет благостен рассвет
Для этих новобрачных
И ярок пахнущий букет,
Чтоб их союз — удачный —
Летáми в мире прорастал,
Плодами наливался
И пьедесталом всё же стал,
Причём не разрушался
О быт иль чувств пустой мираж,
Рождённый вязкой ложью,
Где одиночество подчас
Не слышит волю Божью.
Прошу, Вселенная: внемлú,
Явив благословенье
Очаровательным двоим,
В ком столько упоенья!
(Челябинск, июль 2014)
Г.Ш. Все материалы опубликованы на площадке Фейсбука впервые — 15 07 2015, 19:25 южноуральского времени.