Автор: Сторонники метода литературно-исторической критики (Велльгаузен, Дум) при анализе пророчеств использовали тот же критический метод, что и при исследовании Пятикнижия и Писаний. Суть этого метода в отделении действительных речей пророков от наслоений переработки текста и позднейших добавок. Такое отделение основывается на определенных критериях – исторических, литературных, религиозных. Сторонники этой теории отметили как неаутентичные все претензии пророческих текстов на предсказания и приписали собственно пророкам лишь высказывания, находящиеся точно в контексте той эпохи, в которой они жили. Все пророчества, выходящие за рамки горизонта человека данной эпохи, считались таким образом позднейшими вставками. Так пророку, по существу, приписывалась не пророческая роль, а роль обличающего и смелого человека, не связанного с предсказаниями будущего в виде грядущих катастроф и тем более с последующими утешениями. Такому подходу присущ предельный рационализм; в результате многие пророчества сторонниками этой критической школы объявлены позднейшими вставками, например Осия2:1-3, Осия 3:5, Михей 2:12-13 и др.
Однако в этом случае следует попытаться объяснить и идентифицировать так называемые позднейшие добавки. Здесь используются такие стандартные приемы как отнесение добавок к поздней девтерономистской редакции и влияние поздней литературы мудрости. Добавки мессианского характера, например, о будущем царе из рода Давида, были целиком отнесены к послепленному периоду.
Другим методом исследования пророчеств является метод анализа форм, который пытается охарактеризовать различные пророчества с точки зрения их типов (жанров) и так называемого “места в жизни”. При использования этого метода различные пророчества одного и того же пророка классифицируются по жанрам (“изолируются”). Сторонники метода форм считают, что существует прямая связь между формой и содержанием библейского текста. При этом отрицается уникальность ситуации, а наоборот, подчеркивается повторяемость жизненных перипетий, определяющих создание пророчеств определенного типа или жанра. Таким образом, пророк, формируя свою речь — обращение, использует определенные формально–языковые стереотипы и традиционные литературные формы. Так можно различия пророчеств многих пророков классифицировать по признакам языкового и структурного сходства, а также сходства по форме.
Формальный анализ обращается к первичным единицам пророческого текста. Число этих первичных единиц конечно и счетно. Каждой из этих единиц приписывается определенная жанровая характеристика, отвечающая на вопрос, что такое плач, оракул, насмешка или утешение. Остается только попытаться исследовать выделенные единицы по мотивам и понять принципы их сочленения в текстовые единицы крупных (и не очень) отрывков, которым приписываются имена пророков, а также установить границы этих отрывков.
Мне представляется более убедительным второй, формализованный подход из-за индивидуального, не общего рассмотрения каждого отрывка, из-за достаточно ясного алгоритма рассмотрения, позволяющего воспользоваться им даже начинающим исследователям, к которым иногда с некоторой натяжкой можно отнести и себя.