Рамбам (Маймонид). Тема 10. «Комментарий к Мишне»

Рамбам начал работать над «Перуш а-Мишна» в 1158 году в возрасте 23 лет. Позади были скитания семьи по Испании и Северной Африке, впереди – поездка в Эрец-Исраэль. Свой труд Рамбам закончил в Каире в 1169 году, то есть через 11 лет, в возрасте 34 лет. Несмотря на авторитетный возраст, главное в его жизни было еще впереди: гибель брата, «Мишне Тора», женитьба, рождение сына, «Море невухим», встречи с Саладином и, по легенде, с Ричардом Львиное Сердце.

К началу работы над «Перуш а-Мишна» почти не было комментариев к Мишне, в отличие от Талмуда. С комментариев к разделам Талмуда начал и Рамбам. «И после этого я (Рамбам) пришел к выводу о необходимости написания комментария ко всей Мишне» («Перуш а-Мишна»). В процессе работы Рамбан пришел ко взгляду на Мишну как на совершенно самостоятельное, независимое от Талмуда, произведение, подлежащее изучению само по себе. Так «Рамбам вернул Мишне ее самостоятельность» (Урбах). Приступив к написанию «Перуш а-Мишна» Рамбам сформулировал три задачи, каждая из которых была новинкой для того времени:

— показать подлинное значение слов Мишны и пояснить их смысл;

— по каждому обсуждаемому вопросу привести окончательное галахическое решение с указанием автора этого решения;

— произведение должно стать введением для начинающих изучать Талмуд, а также повторением его для тех, кто уже изучал его.

Соответственно этому были положены два основополагающих принципа: стать введением к Талмуду и помочь его повторному изучению.

Рамбам дает комментарий к Мишне, подробно останавливаясь на наиболее сложных вопросах, внося в каждый из них свои предложения. Так в трактате «Хагигга» Рамбам высказывает свое понимание терминов «Маасе беришит» («творение мира») и «Маасе меркава» («учение о Боге»). Мудрецы предупреждают о запрете изучения этих тем неподготовленным ученикам. Рамбам определил эти темы как, соответственно, «изучение естественного мира и начал творения» («физика») и «наука о Божественном» («метафизика»), что имело свои последствия, ведь «каждый человек по своей природе жаждет овладеть всеми науками». Поэтому, призывает Рамбам, надо изучать «долгие годы те науки, которые готовят человека к дальнейшим занятиям» и получить «надлежащую подготовку, чтобы не были мои слова, как деньги в руках глупца».

Другая проблема, впервые решенная Рамбамом, касается так называемой «мудрости греков»: «Так иногда именовали речь иносказательную, содержащую намеки на скрытый смысл. Язык этот уже совершенно забылся и не осталось от него ни следа». Такое толкование понятия «греческая мудрость» позволяет отбросить возражения против занятий философией, не имеющей никакого отношения к осуждаемой «мудрости греков».

Тора и мудрость выступают у Рамбама или как синонимы, или как близлежащие, взаимодополняющие, смежные понятия. Не следует ради занятий галахой забрасывать науку, ведь она может быть способом раскрытия намерений Творца. «Четыре локтя галахи», по Рамбаму, — это синтез галахи с мудростью для создания «совершенного человека», имеющего намерение постигнуть высшие истины. Цель творения Рамбам видит в создании для этого подходящих условий.

В своем «Комментарии к Мишне» Рамбам высказал оригинальное мнение о том, что смежность высказываний Мишны отражает связь галахических законов с теологической базой галахи, связь философии и галахи, связь практики заповеди с ее смыслом, религиозным актом и религиозным переживанием. Так галаха становится неотделимой от теории, лежащей в ее основе.

Рамбам полемизирует с исламской точкой зрения по проблеме причинности, по которой воля Бога творится по каждому действию или событию заново, что означает отказ от причинности в природе. Не согласен он и с точкой зрения, по которой в природе заложено только ограниченное число «знамений», а все остальное – дело произвола. По мнению Рамбама, все знамения изначально заложены в природе, только часть из них выделена в Мишне («сотворены в сумерки перед субботой в конце шести дней творения»), а другая – создана раньше, каждая в свое время. Здесь Рамбам опять пытается согласовать две точки зрения – Торы и философии.

Рамбам понимал значение своего труда, позднее он напишет:  «Никто не взялся подобно мне собрать воедино галахические постановления во всех областях Талмуда, охватывающие все законы Торы» (из послания рабби Пинхасу). Он понимал свою роль первопроходца, новизну своей попытки рациональной интерпретации законов Торы.

Рамбам, в отличие от Йехуды ха-Леви, считал пророчество Моисея уникальным явлением, способным определять галаху. Все остальные пророки после Моисея уже не могли ни изменить, ни обновить ее, они лишь призывали к добродетели и соблюдению заповедей.

Рамбам предложил разделить Устную Тору на две части: правила, полученные по традиции – бесспорны, но правила, выведенные с помощью определенных способов интерпретации, осуществленных мудрецами Мишны и Талмуда – эти правила допускают разногласия во мнениях. Споры возможны только по этой части Устной Торы.

В еврейской литературе до Рамбама не было столь авторитетного общного подхода к вопросам веры. Рамбам первый внес свои 13 принципов веры в рамки системы и облек их в конкретные безапелляционные характеристики. Целью Рамбама было не придание иудаизму формы постиудаистских религий (христианство, ислам), а изложение некоторых базисных положений с использований «педагогического подхода»: одни поймут о чем речь, другие будут разделять принятую систему взглядов. Польза будет и тем, и другим. При этом вторые тоже могут прийти к пониманию, но есть некоторый минимум знаний еврея, чтобы у него была своя доля в иудаизме, а у всего Израиля – в будущем мире.

Рамбам был оригинален во всем – и в общем подходе и в конкретных формулировках. Его влияние не прекращается, до сих пор ведутся дискуссии вокруг его 13 принципах веры. В «Перуш а-Мишна» особо следует отметить включение философского материала в галахическое произведение, рационализм и ответы на духовные запросы всех, от современников Рамбама до наших современников. Рамбам может дать ответ всем, в том числе слабым, ошибающимся, не уверенным в себе и боящимся трудностей (проф. Банет).