Автор: 
ПЯТАЯ КОЛОННА по уничтожению исторической памяти продолжает действовать
Взяться за эту статью меня побудили события последнего времени, происходящие в культурной жизни нашего города. На прошлой неделе в интервью одному из кировских телеканалов Глава департамента культуры Кировской области П.Н. Сырцев рассказал о грядущих объединениях, слияниях ряда музеев города, о сокращении штатов работников учреждений культуры, что неизбежно приведёт к их увольнению.
Особо Глава департамента культуры подчеркнул, что в учреждениях культуры города и области работает очень много сотрудников пенсионного возраста, людей несоответствующей квалификации, что за счёт сокращения и оптимизации штата людям молодого возраста с высокой квалификацией будет повышена заработная плата, отсюда повысится мотивация к работе в учреждениях культуры. Вроде бы правильный шаг в период кризисной ситуации и острой нехватки средств в бюджете области. Но, как говорится, гладко было на бумаге…
В связи с этим предлагаю подробно рассмотреть ситуацию, сложившуюся в Вятском художественном музее имени братьев Васнецовых. Коснёмся трёх аспектов деятельности администрации этого музея: сохранность вверенных государством культурных ценностей, финансовых махинаций и нынешнего сокращения штатов.
Итак, сохранность культурных материальных ценностей. Как написано в Уставе Вятского художественного музея, музей обязан хранить, систематизировать, обеспечивать сохранность, учёт и паспортизацию коллекций, вверенных ему государством, а также обеспечивать открытость и доступность документов, касающихся деятельности музея. Я уже писал о бесхозяйственности (это еще мягко сказано!) в сфере хранения государственных ценностей. Мне задавали вопросы: «Где факты?». Что ж, давайте их рассмотрим, но лучше в форме вопросов, потому что открытость не в почёте у администрации музея. Я намеренно не погружаюсь в детали. Это – прерогатива правоохранительных органов.
Ирина Анатольевна, ответьте на вопросы по коллекции негативов С.А. Лобовикова:
— Правда ли, что музейная коллекция негативов вывозилась в Санкт- Петербург без разрешения областного департамента культуры?
— С какой целью вывозилась?
— По какому договору (число, месяц)? Была ли музейная комиссия, разрешающая вывоз? Вёлся ли протокол?
— Какова примерная стоимость одного негатива?
— Сколько негативов вывозилось?
— Каким образом осуществлялась перевозка? Кем? Страховалась ли коллекция?
— Правда ли, что часть коллекции осталась в Санкт-Петербурге и в течение 9 месяцев находилась у частного лица?
— С какой целью она находилась у частного лица?
— Что происходило с негативами за это время?
— Все ли негативы имеют инвентарные номера?
— По возвращении негативов была ли приёмная комиссия? Когда? Состав комиссии? Протокол?
Можно считать эти вопросы обращением начальнику Управления Министерства внутренних дел РФ по Кировской области генерал-лейтенанту полиции С.А. Солодовникову. Негативы С.А. Лобовикова – не единичный случай. Рамки статьи не позволяют написать больше. Я готов в следующей статье задать вопросы Ирине Анатольевне по другим эпизодам, но сначала хотелось бы получить исчерпывающие ответы на поставленные вопросы.
А сейчас перейдём ко второму вопросу. Я уже неоднократно писал о всевозможных финансовых художествах в Вятском художественном музее (извините за тавтологию) или, как сейчас модно говорить, о неэффективном расходовании государственных средств директором музея и её заместителем по инновационной деятельности. Рябово уже набило оскомину не только мне, но и депутатам Госдумы и Законодательного собрания Кировской области. Какие финансы, и в каком объёме были затрачены? Если не ошибаюсь, стоимость одного квадратного метра бани в Рябово составляет 40 тысяч рублей. Это что? Как называется? Невнятное бормотание директора музея И.А. Любимовой и всё? Все ответы?
А с посещаемостью музея-заповедника всё в порядке? Помнится бравое выступление губернатора – даёшь 15 000 посетителей. Наскребли лишь половину. Как мне рассказывали жители Рябово и сотрудники музея-заповедника, даже эти цифры – дутые. Заказать автобусы, договориться с директорами сельских школ, привезти школьников, сосчитать их по головам, купить копеечные билеты, отчитаться о количестве посетителей, – и вот вам открыто бюджетное финансирование.
Я уже писал об афиллированности бизнеса зам. директора Н.А. Коровиной и музея. И что же? Да, ничего. Кстати за работу в Рябово отвечает именно зам. директора по инновационной деятельности Н.А. Коровина, которую так усиленно продвигали в последнее время в заслуженные деятели культуры РФ. С чего бы это? Не за такую ли инновацию?
Выступая в прессе, губернатор сетовал на то, что такой замечательный проект по доходности в будущем, как Рябово, обойдён вниманием кировских бизнесменов. Но бизнесмены в Кирове – не дураки, да и гостиница Hilton Garden ИНН построена не на родине художников Васнецовых, даже не в Зуевке, а в центре Кирова.
Еще один вопрос к директору музея. Ирина Анатольевна, сколько у музея спонсорских фондов? Два? Три? Как используются средства этих фондов? Например, от ЛУКОЙЛ? Говорят, что на развитие культуры выделяется мало средств. Я не согласен. Может быть, их просто бездарно используют?
Перейдем к третьему аспекту: о сокращении штата. Департамент культуры области обязал директора художественного музея сократить штат управленческого аппарата. Я искренне надеялся, что будет, наконец, ликвидирована единственная в России, но благополучно существующая в Вятском художественном музее должность заместителя директора по инновационным технологиям, а деятельностью Н.А. Коровиной заинтересуются правоохранительные органы. Но я ошибался. Человек шестидесяти лет, окончивший институт культуры по специальности библиотекарь, о грамотности которого ходят анекдоты, остаётся на своём месте. Да, да, уважаемый читатель, Вы не ослышались, остаётся на своём инновационном месте. В каталоге 2012 года по керамическому симпозиуму Н.А. Коровина написала, что «СНГ – это Союз Неприсоединившихся государств». Вот такой, неприсоединившийся к культуре, инноватор будет и в дальнейшем определять работу музея.
Я уже говорил, что инновационная деятельность Н.А. Коровиной заключается лишь в том, чтобы присосаться к бюджетному финансовому ручейку. Да и о каких инновационных технологиях идёт речь можно видеть на фасаде Мраморного здания и внутри. Тем не менее, в музее есть и другие люди со знанием иностранных языков, академическим образованием, достойными научными публикациями. Однако такие люди подлежат сокращению. Почему?
Я неоднократно обращался в прокуратуру, но прокуратура занялась бюрократической каруселью. Мои заявления перенаправлялись в департамент культуры области, а оттуда – директору музея И.А. Любимовой, и обратно с отпиской «у нас всё хорошо». Так круг и замкнулся. Получается – сама нарушаю, сама контролирую. Правоохранительные органы, по-видимому, придерживаются такого правила «Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу». Копию этой статьи я направил начальнику Управления Министерства внутренних дел РФ по Кировской области генерал-лейтенанту полиции С.А. Солодовникову, Начальнику Следственного комитета РФ А.И. Бастрыкину и президенту РФ В.В. Путину.
Страна должна знать не только своих героев.
Александр Рашковский, краевед, 3 февраля 2015 году.