ПСИХИАТРИЧЕСКИЙ ПРАКТИКУМ: ПОЧЕМУ «БЕЗУМИЕ ДУШЕВНОБОЛЬНОГО НАПОМИНАЕТ СВОЕЙ КОНСТРУКЦИЕЙ МИФ» (К.АБРАХАМ)? Продолжение.

Инна Беленькая

ПСИХИАТРИЧЕСКИЙ ПРАКТИКУМ: ПОЧЕМУ «БЕЗУМИЕ ДУШЕВНОБОЛЬНОГО НАПОМИНАЕТ СВОЕЙ КОНСТРУКЦИЕЙ МИФ» (К.АБРАХАМ)? Продолжение.

В продолжение этой темы интересно рассмотреть особенности мыслительной деятельности у первобытного человека. Что собой представлял первобытный человек в плане характеристики его душевных свойств? Что определяло тот или иной вид его жизненного реагирования?

С точки зрения психиатра, первобытного человека, скорее всего, можно отнести к тревожно-мнительному типу личности. Для него характерна боязнь всего нового, отвращение к изменениям, нарушающим его привычки.

МИЗОНЕИЗМ (от греч. miseo ненавижу, и neos новый) – таким термином определяет Леви-Брюль эту черту характера древнего человека с его негативным отношением ко всем новшествам, переменам, расстраивающим его жизненный стереотип. Но это не простой мизонеизм.
Как пишет Леви-Брюль, первобытный человек боялся самой незначительной перемены в силу того, что это могло служить причиной величайших несчастий, открывало доступ опасностям, могло развязать враждебные силы, вызвать гибель новатора. По этой причине древний человек боялся всех непредвиденных последствий, которые могли бы быть вызваны, например, оставлением старой дороги и переходом на новую. По той же причине китайцы не чинят своих жилищ, а доводят их до полного развала, т.к. это нарушает установленный порядок и может быть причиной величайших несчастий.

Такое следование установленным правилам касалось даже предметов, которые изготовлялись человеком для повседневного употребления. Предметы должны были сохранять определенную форму, т.к. любое отклонение от нее, изменение малейшей детали могло повлечь за собой опасность и грозило гибелью.

Объяснение этому — в особенностях первобытного сознания и мышления. «Мышление первобытных людей в основе своей мистическое»[1], писал Леви-Брюль. Под этим он понимал веру первобытного человека в силы, потусторонние влияния, действия, невидимые и неощутимые для органов чувств. Но именно это невидимое и неосязаемое, наиболее реально в глазах первобытного человека. Первобытный человек не в состоянии был хладнокровно помыслить об этих невидимых силах, об этих неуловимых влияниях, постоянное присутствие и действие которых, он замечал или подозревал.
Как следствие этого, преобладающее место в представлениях первобытного человека занимало обычно тревожное ожидание, совокупность эмоциональных элементов, которые сами первобытные люди чаще всего характеризуют словом «страх»: «мы не верим, мы боимся».

Живя в постоянном страхе перед таинственным и неведомым, что могло повлиять на его судьбу, он направлял все свои усилия для нейтрализации этих влияний. Этому служили многочисленные обряды и ритуалы.
Все в жизни первобытного человека требовало выполнения священных церемоний и ритуалов. Это касалось не только занятий, связанных с удовлетворением жизненных потребностей, таких, как охота, рыболовство, но также и природных явлений – правильной смены времен года, периодичности дождей.
Для современного наблюдателя тот или иной ритуал – это всего лишь бессмысленное коллективное топтание на месте, сопровождаемое странными телодвижениями и заунывным пропеванием совершенно непонятных слов. Но это лишь, на внешний взгляд. В действительности все мифологические ритуалы и обряды совершаются по определенному сценарию, где у каждого движения и у каждого звука есть свое, строго определенное место.

Обратимся к психиатрии. В этих проявлениях психической деятельности первобытных людей, на наш взгляд, можно видеть прообраз тревожно-фобических расстройств и невроза навязчивых состояний, который характеризуется навязчивыми мыслями, тревогой, опасениями, страхом и беспокойством. Составной частью невроза являются ритуалы, направленные на снижение этого комплекса аффективных расстройств.
Как правило, эти патологические нарушения наблюдается, у личностей, отличающихся чрезмерной педантичностью и приверженностью социальным условиям,
склонным к сомнениям и осторожности, озабоченными деталями, правилами поведения, порядком.
Понятно, что содержание фобий у современного человека не аналогично таковым у первобытных людей. Но предпринимаемые им всевозможные компульсивные действия (от лат. compello —«принуждаю») или ритуалы восходят к древним механизмам.
Некоторые из них имеют вычурный причудливый характер, как: постоянный подсчет всего, что окружает человека, открытие и закрытие двери определенное количество раз перед тем, как войти в комнату, перепрыгивание трещин на тротуарах и т.д.
В древности обязательной частью всех ритуальных церемоний были песнопения и речевые обряды. Всякое заклинание представляло собой словесную формулу, смысл которой при этом был давно утрачен. Как пишет М.Мосс (1872-1950), « язык заклинаний – это особый язык, язык богов, духов, колдунов. Магия использует архаизмы, причудливые непонятные термины. Начиная со своего рождения она все бормочет свою абракадабру»[2].

Как можно полагать, аналогию этому в психиатрической практике представляет тот вид расстройства речи у душевнобольных, который именуется, как «глоссолалия» (от греч. glossa — язык и lalia — болтовня — пустословие).
Вместо связной речи у больного внезапно возникает бессмысленный набор слов, фраз непонятно, на каком языке. Такое говорение относят к автоматическим актам, т.к. оно возникает помимо воли и сознания больного. Глоссолалия представляет собой как бы прорыв в сознание элементов коллективного бессознательного, лежащих в глубинных пластах человеческой психики.

Вернемся к особенностям первобытного мышления. В продолжение своей мысли о его мистическом характере, Леви-Брюль вводит понятие «мистической партиципации» или сопричастия как основы отношений между существами и предметами, улавливаемых первобытным сознанием.
«То, что под этим подразумевается, с большим трудом вмещается в обычные рамки нашего мышления», писал Леви-Брюль[3].
Но то, что «не вмещается в обычные рамки нашего мышления», самым естественным образом вписывается в мышление и психику душевнобольных. В ней находят свои психические эквиваленты те протопатические или первичные, глубинные образования, которые сформировались в процессе исторического развития человека.

Партиципация подразумевает установление примитивной мыслью таких связей между разнородными предметами, которые с точки зрения логики, представляются невозможными и немыслимыми.
«Родство, сопричастность первобытного человека тем или иным животным, растениям или таким явлениям, как дождь и ветер, созвездиям кажутся ему столь же естественным, как и его родство или сопричастность мифическим героям»[4].
Имея в виду этот характер ассоциативных связей, Леви-Брюль определял первобытное мышление как пра-логическое.
Пра-логическое мышление не подчиняется законам нашей логики. Логика отношений, причинных связей у первобытного человека отсутствует. Это процесс мышления по принципу: «после этого, следовательно, вследствие этого», при котором причина смешивается со следствием.
В силу мистической сопричастности самим фактам первобытный человек уделяет гораздо меньше внимания, все его внимание сосредоточено на присутствии и определенном влиянии невидимых сил, которые данные факты возвещают. Любое событие, которое происходит, воспринимается им не просто так, а истолковывается как знамение, символ угрозы своему существованию. В этом отношении первобытное мышление обнаруживает постоянную тенденцию к символизму. Для первобытного человека в окружающем мире нет ничего случайного, все имеет к нему отношение, несет особую значимость и потаенный смысл.
При одной мысли, что какая-нибудь сила ему угрожает, примитивный человек лишается самообладания. Когда он вообразит, что околдован, это вызывает в нем аффекты такой силы, ужас его так велик, что он может умереть, пишет Леви-Брюль.

Если рассматривать умонастроение и поведение первобытного человека в плане психопатологии, то его можно сравнить с состоянием тревожно-бредового настроения у душевнобольных, которое служит предвестником острых психотических расстройств.
Его также характеризуют переживания неясной тревоги, безотчетного страха, чувство опасности, угрозы неотвратимой беды, которые на высоте своего развития достигают степени ажитации, тревожного раптуса или иступленного возбуждения.
Как и в первобытном сознании, при бреде причинно – следственные связи нарушаются. Мышление больного паралогично (от греч. paralogos противный разуму, неразумный), его умозаключения строятся по типу «кривой логики» и, подобно мышлению архаического человека, также некорригируемы.
Все происходящее вокруг больной принимает на свой счет – так наз. идеи отношения. Всякий объект его восприятия, люди, животные, даже «неодушевленный мир» вызывает настороженность, опасение за свою жизнь.
Собака залаяла неспроста, это предвещает угрозу его жизни. Яма, вырытая во дворе, означает, что его должны закопать в этой яме. Брошенный окурок под его дверью, звук сирены «Скорой помощи», свет светофоров, издающий какие-то знаки, — все указывает на грозящую ему опасность.
Восприятие и мышление душевнобольного характеризуется обилием образов и символов, которые базируются на низшей форме ассоциативной деятельности, в основе которой лежит закон мистической сопричастности, заменяющий собой логически категориальные структуры. Это важный момент, на котором следует задержаться.
Как показали экспериментально-психологические исследования Л.С. Выготского, закон партиципации, установленный Леви-Брюлем для примитивного мышления, свойственен также мышлению душевнобольных и ребенку на ранней ступени его развития. Разработанная Выготским теория комплексного мышления открывает возможность и для изучения закономерностей древнего языкотворчества, с учетом нерасторжимой связи языка и мышления (подробно об этом в наших предыдущих статьях).

Говоря о мистическом характере первобытного мышления, Леви Брюль отмечал что первобытные люди по своей природе – метафизики. У древних народов повсюду существует некие понятия, за которыми скрывается убежденность в существовании мистической силы, циркулирующей между всеми существами и предметами. Они чувствуют себя в непрерывном контакте со сверхъестественными силами, перед которыми испытывают страх. Эта сила воздействует, как на расстоянии, так и непосредственно через соприкосновение.

Таким является понятие МАНЫ. Это слово характерно для меланезийских языков. У народов Сев. Америки эквивалентом ему является слово ОРЕНДА, племена сиу называют эту силу ВАКАН, индонезийцы – словом ВАДИ, африканские пигмеи – МЕГБЕ, жители Антильских островов – ЗЕМИ. Все эти слова выражают то же понятие, что и МАНА.
Мана обладает свойством передачи любым способом: трансляции на расстоянии, путем заражения, осквернения, овладения. В представлении древних людей, в природе, и особенно среди живых существ нет ничего, что не обладало бы этой силой. Боги, духи, люди, животные оказываются наделенными этой силой.

С точки зрения науки, понятие маны являет собой одно из «смутных» представлений, поскольку мана как некая мистическая сила не может быть объектом опытного знания. В связи с этим понятие маны было предметом долгих споров и обсуждений среди ученых в плане определения его как явления, т.е. научной дефиниции.

Подробно разрабатывает понятие маны Марсель Мосс, который сближает это явление с мистической партиципацией, в понимании Леви-Брюля.

Он писал: «Мана – это то, что присуще вещи, но не сама вещь…Она может быть силой материального предмета, но сама эта сила представляет род нематериальной силы, которая действует особым немеханическим образом и способна осуществлять воздействие на расстоянии»[5]. По его мнению, мана – это в некотором роде эфир, невесомый, всепроникающий, распространяющийся сам по себе.
Иначе говоря, слово мана — крайне емкое по своему содержанию и соединяет множество идей, которые можно обозначить такими выражениями, как колдовская сила, магическое свойство вещи, магическая вещь и сверхъестественное существо.

Возможно, ближе всех к разгадке этого понятия подошел Леви-Строс, усматривая определенные закономерности мышления, проявляющиеся в этом явлении.
Как он писал, « представления типа маны столь часты и распространены, что впору задуматься, не столкнулись ли мы с универсальной и неизменной формой мышления, которая вовсе не характеризует определенные цивилизации или так называемые архаические и полуархаические «стадии» развития человеческого духа, но систематически зависит от определенного состояния ума в присутствии определенных вещей и проявляется всякий раз, когда возникает подобное состояние?» [6].
Созвучно этому и высказывание Юнга о том, что «метафизические идеи укоренены в качественно определенном состоянии психики». Иными словами, вера в сверхъестественное, трансцендентное является органичным и жизненно необходимым элементом существования человека.

Что касается психопатологии, то, рассматривая ману в качестве «нематериального взаимодействия на расстоянии между объектами, объединенными симпатической связью», нельзя не увидеть в ней сходства с тем феноменом у душевнобольных, который носит названия синдрома психического автоматизма.

Его структуру составляют идеи психического и физического воздействия на человека. Во все времена эти идеи присутствовали в картине заболеваний у душевнобольных, менялась лишь конкретная фабула, содержание переживаний. Раньше это были демоны, злые духи, нечистая сила. В наше время — идеи гипнотического или телепатического влияния, в силу которого больные испытывают тягостное чувство овладения, подчинения чьей-то невидимой силе или чужой воле. Их мыслями и желаниями управляют со стороны, повелевают каждым их действием, внушают им чужие мысли, двигают их языком, заставляют их думать и говорить не по своей воле. Больные убеждены, что какая-то невидимая сила хочет их уничтожить. А все усилия с их стороны противостоять ей напрасны, просто – «никчемное барахтанье».
В других случаях речь идет о воздействии на их организм невидимыми лучами, которые больные характеризуют как магнитные, рентгеновские или лазерные.

Синдром психического автоматизма может наблюдаться и с положительным знаком, — соединяться с идеями величия. В таких случаях больные говорят о том, что они обладают сверхъестественными возможностями, они могут воздействовать на людей, узнавать их мысли, управлять их поведением и в целом влиять на окружающий мир.

В связи с вышесказанном о мистическом характере первобытного мышления и сходстве его с мышлением у душевнобольных обратимся снова к исследованиям С.Грофа. Он совершенно справедливо делает акцент на мистических переживаниях в своих наблюдениях и ставит вопрос о том, правомерен ли тот традиционный подход к ним в психиатрии как к психозам.
Вполне резонно звучат его слова о том, что вследствие механистического подхода в психиатрии, «великие шаманы различных традиций характеризовались как шизофреники или эпилептики, а все видные святые, пророки и религиозные учителя получали всевозможные психиатрические ярлыки» [7].
В самом деле, мистическое воззрение освещает весь духовный опыт человечества, восточные религии, учения пророков и великих учителей древности. Оно восходит к мистическому мышлению первобытного человека, его вере в сверхъестественные силы и мистическую связь всех вещей и явлений.
С этой точки зрения, как считает Гроф, заслуживает научной переоценки те сверхъестественные или паранормальные явления, которые являются проявлением архетипов и отражением неискоренимо трансцендентального в психике человека.

«Без трансцендентного и трансперсонального мы заболеваем, одолеваемые яростью и нигилизмом или беспомощностью и апатией. Мы нуждаемся в чем-то «большем, чем мы есть», в благоговении, в принадлежности высшему в новом, естественном, эмпирическом, нецерковном смысле, подобно Торо и Уитмену, Уильяму Джеймсу и Джону Дьюи», — приводит Гроф слова выдающегося ученого Абрахама Мэслоу [8].
Но, как замечает А.Мэслоу, до подлинного понимания мистицизма и до осознания различий между мистическим мировоззрением и психозом еще очень далеко. «Здесь достаточно исследовательских проектов, чтобы обеспечить работой армию ученых в следующем столетии» (Абрахам Мэслоу).
Эти замечательные слова вселяют надежду, что нас ждет еще много открытий в мире духовности. И в этом плане, как показал Юнг и другие ученые, явление сходства между мифотворческим мышлением и психическими феноменами у душевнобольных может служить незаменимым подспорьем в процессе исследования глубин человеческой психики.

Л И Т Е Р А Т У Р А

1. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. – М.: Педагогика-Пресс, 1994, с.35.
2. Мосс Марсель. Социальные функции священного. – СПб.: Евразия, 2000, с.149
3. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. – М.: Педагогика-Пресс, 1994, с. 69
4. там же, с. 357
5. Мосс Марсель. Социальные функции священного. – СПб.: Евразия, 2000, с. 197
6. Леви-Строс К. Предисловие к трудам Марселя Мосса в кн. Социальные функции священного. – СПб.: Евразия, 2000, с. 429
7. Гроф С. Пути за пределы «ЭГО». Пер с анг. М.: Изд-во Трансперсонального Института, 1996, с. 203
8. там же, с.151

27 комментариев для “ПСИХИАТРИЧЕСКИЙ ПРАКТИКУМ: ПОЧЕМУ «БЕЗУМИЕ ДУШЕВНОБОЛЬНОГО НАПОМИНАЕТ СВОЕЙ КОНСТРУКЦИЕЙ МИФ» (К.АБРАХАМ)? Продолжение.

  1. Сергей Чевычелов
    30 Сентябрь 2014 at 19:25 (edit)
    Уважаемая Инна!
    Боюсь, что Вы меня не так поняли.
    _________________________________________________

    Почему же «неправильно»? Разве это не ваши слова? — «Вопрос значительно сложнее, чем это представляется даже профессиональному психиатру Инне. Все упирается в так называемую доказательную медицину, т.е. в рандомизированные клинические исследования (РКИ), которые в свою очередь, судя по их названию, объективно показывают связь какого-либо заболевания с патологическими и лечебными факторами. Понятно, что в психиатрии РКИ до настоящего времени практически отсутствуют».
    Кстати, эти РКИ давно уже с успехом (вернее, без успеха, относительно тех расстройств, о которых шла речь) применяются в психиатрии.

    1. Инна Беленькая
      — 2014-10-02 16:30:01(518)

      Сергей Чевычелов
      30 Сентябрь 2014 at 19:25 (edit)
      Уважаемая Инна!
      Боюсь, что Вы меня не так поняли.
      _________________________________________________

      Почему же «неправильно»? Разве это не ваши слова? — «Вопрос значительно сложнее, чем это представляется даже профессиональному психиатру Инне. Все упирается в так называемую доказательную медицину, т.е. в рандомизированные клинические исследования (РКИ), которые в свою очередь, судя по их названию, объективно показывают связь какого-либо заболевания с патологическими и лечебными факторами. Понятно, что в психиатрии РКИ до настоящего времени практически отсутствуют».
      Кстати, эти РКИ давно уже с успехом (вернее, без успеха, относительно тех расстройств, о которых шла речь) применяются в психиатрии.
      ////////////////////СЧ//////////////////
      Вы таки неправильно меня поняли!
      Ваши слова:
      «И тогда будет очевидным, что никакой новейший инструментарий, о котором пишет доктор Чевычелов (магнитно-резонансная томография головного мозга, магнитно-резонансная визуализация сосудов головного мозга,электроэнцефалография и т.д.), просто неприменим для исследования этой сферы.»
      к моим словам:
      «Вопрос значительно сложнее, чем это представляется даже профессиональному психиатру Инне. Все упирается в так называемую доказательную медицину, т.е. в рандомизированные клинические исследования (РКИ), которые в свою очередь, судя по их названию, объективно показывают связь какого-либо заболевания с патологическими и лечебными факторами. Понятно, что в психиатрии РКИ до настоящего времени практически отсутствуют»
      НИКАКОГО ОТНОШЕНИЯ НЕ ИМЕЮТ.
      Я имел в виду рандомизированное клиническое (контролируемое).
      исследование.
      Что такое РКИ? (критерии качества
      клинических исследований)
      1. Рандомизация (соблюдение принципа случайной выборки в
      проспективных исследованиях)
      2. Отказ от сопутствующих «активных» медикаментозных
      назначений
      3. Параллельное (или соответствующее перекрестное)
      исследование
      4. Плацебо контроль
      5. Двойной – слепой метод оценки
      6. декватный размер выборки
      7. Соответствие выбранной популяции условиям исследования
      (жесткие критерии отбора)
      8. Стандартизованные (валидные) методы оценки (шкалы,
      интервью)
      9. Адекватный статистический анализ (демонстрация
      значимости результатов)
      10. Адекватные дозировки лекарственного средства
      11. Активный контроль (стандартные препараты)

      Ясно, что это совсем не то, что инструментальные клинические исследования. Однако, я ошибся, РКИ в психиатрии уже есть. Просто, наши психиатры, с которыми я общаюсь, не знают о них.

  2. Ася, мне кажется, что неприятие мистического у вас объясняется, возможно, тем, что сам термин «мистическое» как-то скомпрометирован за многие годы устоявшегося материалистического воззрения на Природу и Человека. Про это «заклятие механистической науки», которой мы обязаны механистическому образу Вселенной, и пишет Гроф.
    С его точки зрения, Вселенная больше похожа на систему мыслительных процессов, нежели на гигантский часовой механизм.
    Вам не по нутру слово «мистический». Тогда, может, вы приемлете термин «сознание», в плоскости которого Гроф рассматривает феномен паранормальных явлений. Мне даже боязно вам привести его слова, что «допустимо говорить о ментальных процессах у клеток, органов, низших организмов, растений, экологических систем или всей планеты».
    А ученый Пелипенко вместо слова «мистический» пользуется понятиями «трансцендентный» и «трансценденция», «параллельная реальность», когда говорит о потустороннем, сверхъестественном, т. е. о мире, недоступным обычному восприятию.
    Он тоже пишет, что «разрозненные элементы сущего соединены далеко не формальной механической связью», в противоположность механистической парадигме классического рационализма.
    Не боясь обвинений в иррационализме, шаманизме, приверженности к оккультизму, он берет на себя смелость утверждать, что «отвергаемые академической наукой области околонаучного по своим методам знания, которые накопили колоссальный материал, игнорировать на сегодняшний день НЕДОПУСТИМО».
    Да, и вообще, магия и мистика – не взаимоисключающие явления, одно вытекает из другого. Вам так не кажется?

  3. Дорогая Ася! Спасибо. Как говорится, после этого «хочется жить и работать».
    Если же по существу, то слова, которые вы приписываете Абрахаму, — не его высказывание. Это оценка учеными мировосприятия и мироощущения первобытного человека.
    Вы пишете: «чуть что – мистика и символизм». Вам не нравится такой подход к мифологическому сознанию. Я вас понимаю, вижу «тень отца Гамлета», то бишь Захария Ситчина. Но как еще назвать веру первобытного человека в таинственную связь между всеми вещами и предметами, потусторонние влияния и сверхъестественные силы, действия неприметные и неощутимые для органов чувств, но не менее реальные для первобытного ума?
    И почему вы относите тенденцию к символизму к абстрактному мышлению? Символ — это знак, имеющий таинственный смысл. Поэтому для первобытного человека в окружающем мире не было ничего случайного, все имело особую значимость и потаенный смысл, .
    Да, к тому же, зачем разрушать веру в мистическое ? Оставьте уж людям эту иллюзию. «Без трансцендентного мы заболеваем…»

    Что касается того, что » надо искать объяснений в сфере реальности, реальность может например подсказать, что у древних мифов были другие авторы», то это заманчивая теория. Интересно. какой бы диалог состоялся у Ситчина с Юнгом, живи они в одну эпоху.
    Но мне ближе точка зрения Грофа, что » мифы являются манифестациями фундаментальных организующих принципов, существующих в космосе и воздействующих на всю жизнь».
    Спасибо еще раз.

    1. «Мифы являются манифестациями фундаментальных организующих принципов, существующих в космосе и воздействующих на всю жизнь – Красиво! Но ни к чему, по правде говоря, не обязывает. «Существующих в космосе?» В ноосфере? По Вернадскому? Или в ведении Всевышнего? Или просто где-то?

      Сейчас скажу тоже красиво: я скептик по отношению к мистическому, но верю в магическое!
      Магия, не исследованное пока умение превращать Слово в Реальность, несомненно существует. Но, скорее всего это не мистическая, а физическая сущность, когда-нибудь будет выведена короткой формулой. Мы семимильными шагами приближаемся к этому страшноватому (?) времени. Или прекрасному (?)
      Компьютерная эпоха, виртуальная реальность, десятки новых совершенных носителей информации, информационные войны, когда информация о событии становится важнее самого события – разве это не похоже на магию? Слово становится действительностью! Увы нам и ах!

  4. Хочу поблагодарить всех, кто откликнулся на статью. Наверное, непросто было ее читать и трудно было согласиться со всем изложенным. Допускаю, что я не смогла полностью донести до читателя то, что хотела сказать. Поэтому снова решила возвратиться к тому, что вызвало наибольшие возражения. Собственно, критические замечания Ф.Петровой и утверждение Чевычелова, что «психиатрию современную никак нельзя отнести к доказательной медицине, т.к. отсутствует доказанный органический субстрат болезни», проистекают из одного и того же убеждения, что к психиатрии нужно подходить так же, как к другим наукам. Расклад, примерно, такой: есть причина(органический субстрат) и следствие — болезнь.
    Но какой может быть анатомический субстрат у коллективного бессознательного? Это же бессознательное. Нужно просто вникнуть в это слово. И тогда будет очевидным, что никакой новейший инструментарий, о котором пишет доктор Чевычелов (магнитно-резонансная томография головного мозга, магнитно-резонансная визуализация сосудов головного мозга,электроэнцефалография и т.д.), просто неприменим для исследования этой сферы.
    Это все равно, как если бы мы искали центры в головном мозге, которые отвечают за существование души или за мифологические представления. Содержанием коллективного бессознательного являются мифы, те универсальные сюжеты и мифологические образы или «архетипы», которые свойственны всем народам, как показал Юнг. Тот факт, что душевные болезни напоминают своей конструкцией миф, только подтверждают теорию Юнга.
    Возможно, на взгляд некоторых читателей , статья носит чисто узкий специальный интерес. Но душевные заболевания, обнаруживаемое сходство их с мифами приближают нас к разгадке тайн нашей психики, тех сокрытых ее глубин, куда проникнуть с помощью инструментария, невозможно.

    1. Уважаемая Инна!
      Вы проделали колоссальную работу! Спасибо Вам! Но с одним Вашим положением я не могу согласиться: «…никакой новейший инструментарий, о котором пишет доктор Чевычелов…, просто неприменим для исследования этой сферы». Когда в 70-х годах я писал реферат по философии, уже тогда я давал ссылку на американский сборник «Экспериментальная психология» 60-х годов, в котором, к примеру, свободно оперировали такими математическими понятиями как шкалы измерения. Но это просто первый пример. А книга, помнится, была толстая.
      Еще раз, большое спасибо!

    2. Уважаемая Инна!
      Боюсь, что Вы меня не так поняли. Я совсем не утверждал, что современными методами исследования можно определить субстрат психических заболеваний. Речь шла о рутинной дифференциальной диагностике психопатологических жалоб. Например, вывление опухоли мозга у такого больного определит успешную тактику лечения.

    3. Инночка, мой доступ к блогам безнадежно утерян, поэтому пишу вам тут, ничего?

      Ваша сфера интересов и ваши статьи вызывают огромный интерес, уважение и желание задавать вопросы.
      Причем, вопросы «за» — их дальше больше, чем вопросов «против».
      Вот первый вопрос «против». К.Абрахам пишет:
      «В этом отношении первобытное мышление обнаруживает постоянную тенденцию к символизму. Для первобытного человека в окружающем мире нет ничего случайного, все имеет к нему отношение, несет особую значимость и потаенный смысл».

      На каком все-таки основании ученый предполагает за первобытным человеком такой уровень абстрактного мышления, который говорит о довольно высоком уровне интеллектуального развития? Ведь развитие идет от простого к сложному, от конкретного – к абстрактному (как у ребенка), а не наоборот…

      И вообще нельзя так: ( это я не к вам, а к автору теории): чуть что — мистика и символизм. Когда говорят «особым мистическим образом…» или « древние в своих наскальных рисунках символизировали…», это как-то напрягает с переходом в стадию ворчания: древние, оказывается, были такие символисты-акмеисты, вернее антиакмеисты, что держись…

      Сначала надо искать объяснений в сфере реальности. Реальность может например подсказать, что у древних мифов были другие авторы. И именно поэтому их осколки вошли в исторические и библейские книги, — потому что за ними была огромная древность, пра-история.

      А вообще, какая замечательная возможность закрыть все поиски и объяснения раз и навсегда! Объявить их апологетов склонными к психической нестабильности. Ну как же, ясно: миф и бред сумасшедшего — из одной области. Этого достаточно чтобы отпугнуть сотни любопытных ученых. Они и так уже шарахаются от одного упоминания альтернативных взглядов, вне сложившейся парадигмы. А как полезно вспоминать, что любая парадигма – это всего лишь УСЛОВНО принятая колея, лучшее объяснение на какой-то момент, и не более того.

      А вообще, Инна, читать вас – удовольствие, I mean it!

      1. Инночка, мой доступ к блогам безнадежно утерян, поэтому пишу вам тут, ничего?

        Сильный образец женской логики: доступ к блогам утерян, поэтому пишу Вам «тут», т.е. в блогах. Да, заставили Вы меня потереть репу, Ася. Хармс отдыхает.

        1. Спасибо, милый внимательный Хоботов! Когда вы начеку — ни одна мелкая гнусь не проскочит! И это хорошо!
          Я скопировала пост с Гостевой и конечно, надо было выбросить кусочек. Но не выбросила. Ну и разве это абсурд, чтобы Хармса к ночи помянуть? Вы мне напоминаете одну знакомую. Вот идет, допустим пламенный, горячий спор чуть ли не о будущем западной цивилизации. Все на взводе — тема острая. Она тоже
          берет слово : «Сан-Франциско пишется через черточку!». Это ее месседж по теме, Сначала долгая пауза , а потом все грохнули. Перевернутый бинокль, настроенный на мелочи, иногда нужен, а иногда лишний.
          Привет вашей «репе» , которая по моей вине подверглась процедуре незаслуженного чесания

  5. Сергей Чевычелов
    28 Сентябрь 2014 at 19:06
    Ефим Левертов
    28 Сентябрь 2014 at 18:27
    //////////////СЧ///////////
    Позвольте ответить по-порядку.
    1. Психиатрию современную никак нельзя отнести к доказательной медицине. Отсутствует доказанный органический субстрат болезни (кроме эпилепсии, там и результат лечения лучше).
    _________________________________________________________________________________

    И опять я с вами не соглашусь. Не ищите в психиатрии «органический субстрат болезни». В лучшем случае можно говорить о пусковом механизме, приводящем в действие те структуры, которые лежат в глубинных пластах человеческой психики и на выходе оформляются в болезненные расстройства, напоминающие собой мифы. Понятно, что я имею в виду не очаговые поражения , как при эпилепсии, а эндогенные расстройства. А каков этот механизм, — нейрогуморальный, вирусной ли природы ( одно время связывали этиологию шизофрении с вирусом), неизвестно. Главное при этом, что картина психического заболевания воспроизводит то, что составляло жизнь первобытного человека и заполняло его мифологическое сознание. И в этом огромная научная заслуга Юнга и др. ученых. Это открытие и должно ориентировать ученых не на поиски анатомического субстрата психических расстройств , а вести свои исследования совсем в другом направлении. К такому выводу подводит разительное сходство между душевными расстройствами и мифологическими представлениями. Именно об этом моя статья.

  6. Сергей Чевычелов
    28 Сентябрь 2014 at 18:02 (edit)

    Откуда это? Я не имею в виду ссылку. Откуда мы можем знать, чего боялся а чего нет первобытный человек?
    _______________________________________________________________

    Вы это серьезно? Не поверю, такой эрудированный человек, читающий Флавия, Тацита, Филона, Светония… Возьмите работы этнологов, описывающих жизнь современных первобытных племен. Я вас не убедила, тогда, может, вас убедят такие имена, как Тайлор, Макс Мюллер, Леви-Брюль, Мирча Элиаде, Леви-Строс, Марсель Мосс. А Фрейд , как вы думаете, какими источниками пользовался? Он -то как раз и писал, что обычаи, нравы, верования первобытных племен представляют тот ценный материал, по которому можно восстановить «детство» человечества, а вместе с этим и содержание бессознательного, как вместилища человеческой памяти. «Оставим эту тему литераторам», — и это пишете вы, ученый. Невероятно.

    1. Имена меня не убеждают, собственно точно так же как и имена в науке о поведении животных. Но, честно скажу, что с превобытными племенами я прокололся. Хотя, ведь макаки и крокодилы сегодня совсем не те, что были 30 млн лет назад. Возможно, что и первобытные люди тогда были другими. Правда, выяснилось, что здесь я не специалист. Извините.

  7. В конце нечаянно попал фрагмент вашего отзыва. Просьба к модерации: если это возможно, сотрите, пожалуйста, начиная со слов: » Очень интересно, что немцы пришли к очень эффективному и, в тоже время, простому методу лечения: деток с 4 лет…» и до конца.

  8. , мой опыт исследования сосудов головного мозга на протяжении более 20 лет проказывает, что причиной страха и тревоги (так называемых панических атак) у взрослых в большом проценте случаев является не просто родовая травма, как травмирующийй фактор, а особый вид родовой травмы под названием «подвывих первого шейного позвонка». Эта чисто органическая, а не психическая, травма приводит к заметному снижению кровоснабжения головного мозга и, вполне логично, к неврастении, депресссии, и, как указывалось, к паническим атакам. Устранение этого подвывиха у детей и взрослых приводит к полному выздоровлению в 80% случаев.
    _____________________________________________________________________________

    Уважаемый доктор! А вы не задумывались о том, сколько людей ходят с «подвывихом первого шейного позвонка», но при этом отнюдь не жалуются ни на депрессию, ни на тревогу, ни на страх. А некоторые даже не подозревают, что у них что-то не в порядке с шеей. Все зависит от личности, темперамента, которые играют определяющую роль. Еще Кречмер писал, рассматривая типологию личности, что меланхолик примет за трагедию то, в чем сангвиник увидит лишь интересный инцидент, а флегматик — нечто, вовсе не заслуживающее внимание. Так и с органической или психической травмой. Она может вызывать или не вызывать невроз. Исход в болезнь определяется особенностями личности.
    А первобытный человек? Навряд ли у них у всех была родовая травма. Однако, преобладающее место в представлениях первобытного человека занимало обычно тревожное ожидание, страх. При одной мысли, что какая-нибудь сила ему угрожает, он лишался самообладания. Когда он воображал, что околдован, это вызывало в нем аффекты такой силы, ужас его был так велик, что он мог умереть. И, учтите, без всяких на то причин органического характера.

    Очень интересно, что немцы пришли к очень эффективному и, в тоже время, простому методу лечения: деток с 4 лет отдают в бассейн, в котором они регулярно плавают до 20-летнего возраста, что приводит к восстановлению проходимости позвоночных артерий. Тем не менее, это не привело к заметному снижению психических задолеваний в Германии. Отсюда видно, что тревога, страх, депрессия и панические атаки не всегда пересекаются как с родовой травмой, как таковой (довольно часто бывают и иные причины подвывиха первого шейного позвонка), так и с психзаболеваниями.

    1. Уважаемая Инна!
      Я не претендую на истину. Просто подход к неврозу или характеру, как к последствию органической травмы, в частности к последствию подвывиха первого шейного позвонка, довольно нетрудно излечивываему, позволяет мне довольно эффективно помогать людям, в том числе при таком тяжелом в плане прогноза заболевании как артериальная гипертензия. В тоже время, типология Кречмера, как и типология Гиппократа, навряд ли полезна, хотя психиатрам может и полезна.

    2. Инна Беленькая
      28 Сентябрь 2014 at 13:33

      А первобытный человек? Навряд ли у них у всех была родовая травма. Однако, преобладающее место в представлениях первобытного человека занимало обычно тревожное ожидание, страх. При одной мысли, что какая-нибудь сила ему угрожает, он лишался самообладания. Когда он воображал, что околдован, это вызывало в нем аффекты такой силы, ужас его был так велик, что он мог умереть. И, учтите, без всяких на то причин органического характера.
      \\\\\\\\\\\\\\СЧ////////////
      Откуда это? Я не имею в виду ссылку. Откуда мы можем знать, чего боялся а чего нет первобытный человек? Мы не можем знать, чего боялся античныый человек, тогдашние историк — Флавий, Тацит, Филон, Светоний — описывали события, а не чувства. И родовые травмы у них, превобытных, были чаще, рожали-то, чай, не в роддомах. И, как следствие, обвитие пуповины, а значит и подвывих первого позвонка, были чаще, ну во всяком cлучае, не реже. Давайте оставим эту тему литераторам.

  9. Уважаемые коллеги!
    Вопрос значительно сложнее, чем это представляется даже профессиональному психиатру Инне. Все упирается в так называемую доказательную медицину, т.е. в рандомизированные клинические исследования (РКИ), которые в свою очередь, судя по их названию, объективно показывают связь какого-либо заболевания с патологическими и лечебными факторами. Понятно, что в психиатрии РКИ до настоящего времени практически отсутствуют. Например, мой опыт исследования сосудов головного мозга на протяжении более 20 лет проказывает, что причиной страха и тревоги (так называемых панических атак) у взрослых в большом проценте случаев является не просто родовая травма, как травмирующийй фактор, а особый вид родовой травмы под названием «подвывих первого шейного позвонка». Эта чисто органическая, а не психическая, травма приводит к заметному снижению кровоснабжения головного мозга и, вполне логично, к неврастении, депресссии, и, как указывалось, к паническим атакам. Устранение этого подвывиха у детей и взрослых приводит к полному выздоровлению в 80% случаев. Очень интересно, что немцы пришли к очень эффективному и, в тоже время, простому методу лечения: деток с 4 лет отдают в бассейн, в котором они регулярно плавают до 20-летнего возраста, что приводит к восстановлению проходимости позвоночных артерий. Тем не менее, это не привело к заметному снижению психических задолеваний в Германии. Отсюда видно, что тревога, страх, депрессия и панические атаки не всегда пересекаются как с родовой травмой, как таковой (довольно часто бывают и иные причины подвывиха первого шейного позвонка), так и с психзаболеваниями. Конечно, мои исследования совсем не претендуют на РКИ, увы.

    1. Спасибо, уважаемый Сергей!
      В таком случае, можно ли вернуться к обсуждению связи родовой травмы и шизофрении. Моя настойчивость объясняется тем, что после безуспешного лечения здесь в России дальний родственник был отправлен на лечение в Израиль, но и там, по письмам, у него бывают тяжелые периоды.

      1. Уважаемый Ефим!
        Родовая травма исключается следующим комплексом исследований:
        1. Магнитно-резонансная томография головного мозга.
        2. Магнитно-резонансная визуализация сосудов головного мозга.
        3. Электроэнцефалография.
        4. Экстракраниальная и интракраниальная допплерография с цветовым картированием.
        Это обязательные исследования для выявления органического поражения головного мозга, если последнего не выявлено, лечение психатрическое.

        1. «Это обязательные исследования для выявления органического поражения головного мозга, если последнего не выявлено, лечение психиатрическое.»
          ——————————————————————
          А психиатрическое лечение сводится к приему депрессантов и к очередному помещению в больницу. Однако при этом замечено и отмечено, что способность к самостоятельной эффективной деятельности обратно пропорциональна времени, проведенному в больнице. Так человек, проведший несколько месяцев в больнице, на несколько десятков процентов теряет такую способность. Говорю это не как врач, а как человек, некоторое время отвечавший за жизнь упомянутого дальнего родственника.

          1. Ефим Левертов
            28 Сентябрь 2014 at 18:27
            //////////////СЧ///////////
            Позвольте ответить по-порядку.
            1. Психиатрию современную никак нельзя отнести к доказательной медицине. Отсутствует доказанный органический субстрат болезни (кроме эпилепсии, там и результат лечения лучше). Из лекарств только антидепрессанты и успокаивающие с доказанной эффективностью, но это лечение следствия, а не причины.
            2. Стационарное лечение, его частота и продолжительность — очень плохие показатели здоровья для любой отрасли медицины. Поэтому делается все в современной медицине для улучшения качества амбулаторной помощи и уменьшения частоты и продолжительности госпитализаций, что напрямую зависит от качества лечения (качество лечения — см. пункт первый).

  10. Ефим Левертов
    — 2014-09-27 20:26:11(893)

    Уважаемая Инна!
    Как Вы полагаете, связаны ли описанные Вами мифы с такой, одной из самых распространенной психической болезнью как шизофрения, или в этом случае большее значение имеет сообщение из анамнеза как, к примеру, родовая травма?

    Уважаемый Ефим! Ваш вопрос затрагивает такую объемную тему, что я даже не знаю, с чего начать. Вначале надо сказать, что я нигде слово «шизофрения» не употребляю. Квалификация психических расстройств, описываемых в статье, не было моей задачей. К тому же, по слухам, МКБ (международная классификация болезней) будет пересматриваться. Вместо нозологического принципа, как говорят, хотят вернуться снова к синдромальному.
    А теперь о родовой травме. Мне кажется, что вы об этом уже наслышаны, если задаете такой вопрос. А он относит нас к родоначальнику этих исследований – Отто Ранку, который полагал, что травма рождения становится первым источником возникновения страха и тревоги. Он исходил из того, что момент появления на свет ребенка и отделения его от матери является травмирующим событием в жизни человека.
    Дальнейшее продолжение и развитие его идеи получили в трансперсональных исследованиях Грофа. В экспериментах Грофа пациенты, находившиеся в состоянии измененного сознания, обнаруживали воспоминания о своем пребывании в материнской утробе и самом родовом процессе. Эту сферу бессознательного он назвал «перинатальной». Гроф выделяет четыре базовые перинатальные матрицы («За пределами мозга»), которые влияют и формируют человеческое сознание в пренатальной жизни (до родов) и в процессе рождения. Он показывает, что роды, сопряженные с опасностью для жизни, оставляют неизгладимый отпечаток и в большой степени влияют на развитие эмоциональных и психосоматических расстройств – депрессии, тревожности, различных фобий, сексуальных нарушений и пр. Как он считает, такой подход, в основе которого лежит модель родов с переживаниями смерти — возрождения, обеспечивает уникальный способ проникнуть в структуру различных форм психопатологии и открывает революционные терапевтические возможности.
    Вот вкратце о родовой травме в психоаналитическом разрезе, если я правильно поняла ваш вопрос.

    1. Спасибо, уважаемая Инна, за развернутый ответ!
      Из него, если я правильно понял, очевидно можно сделать вывод о существенных связях у человека (может быть правильней сказать «в человеке») между психическим, душевным и физическим в его жизненной судьбе и истории.
      Еще раз, спасибо!

  11. Уважаемая Инна!
    Как Вы полагаете, связаны ли описанные Вами мифы с такой, одной из самых распространенной психической болезнью как шизофрения, или в этом случае большее значение имеет сообщение из анамнеза как, к примеру, родовая травма?

Обсуждение закрыто.