Через несколько минут на столе появилась огромная тарелка со свежим луком и пунцовыми редисками, проглядывавшими сквозь зеленый лук, как красные зверята. Рядом с зеленью официантка поставила две порции лобио и хлеб.
– Боржом не забудь, Лидочка, – сказал Валико, и я окончательно успокоился и почувствовал, как сильно проголодался за день. Мы налегли на лобио, холодное и невероятно наперченное.
Захрустели редиской и луком. Каждый раз, когда я перекусывал стрельчатый стебель лука, он, словно сопротивляясь, выбрызгивал из себя острую пахучую струйку сока.
Неожиданно подошла официантка и поставила на стол бутылку вина и бутылку боржома.
– Ни за что, – сказал я решительно и снова поставил бутылку с вином на поднос.
– Не дай бог, – прошептал Валико и посмотрел на меня своими ясными и теперь уже испуганными глазами.
– В чем дело? – спросил я.
– Прислали, – сказала официантка и глазами показала в сторону компании.
Мы посмотрели туда и встретились глазами с парнем, который здоровался с Валико. Он смотрел в нашу сторону горделиво и добродушно. Валико кивком поблагодарил его и укоризненно покачал головой. Парень горделиво и скромно опустил глаза. Официантка отошла с пустым подносом.
– Я не буду пить, – сказал я.
– Не обязательно пить – пусть стоит, – ответил Валико.
Мы принялись за еду. Я почувствовал, что бутылка с вином как-то мешает.
Валико взял бутылку с боржомом и кротко спросил:
– Боржом можно налить?
– Боржом можно, – сказал я, чувствуя себя педантом.
Выпив по стакану боржома, мы снова приступили к лобио.
– Очень острое, – заметил Валико, шумно втягивая воздух.
– Да, – согласился я. Лобио и в самом деле было как огонь.
– Интересно, почему в России перец не так любят? – отвлеченно заметил Валико и, потянувшись к бутылке с вином, добавил: – Наверно, от климата зависит?
– Наверно, – сказал я и посмотрел на него.
– Не обязательно пить – пусть стоит, – сказал Валико и разлил вино в стаканы.
Мягкий, душистый запах подымался из стаканов. Это была «изабелла», густо-пунцовая, как гранатовый сок. Валико вытер руки салфеткой и, дожевывая редиску, медленно потянулся к своему стакану.
– Не обязательно пить – попробуй, – сказал он и посмотрел на меня своими ясными глазами.
– Я не хочу, – сказал я, чувствуя себя последним дураком.
– Чтоб я выкопал старые кости отца и бросил грязным, зловонным собакам, если не подымешь! – воскликнул он неожиданно и замолк. В его огромных голубых глазах застыл ужас неслыханного святотатства. Я слегка обалдел от этого внезапного взрыва родовой клятвы.
– Старые кости отца – грязным собакам! – конспективно напомнил он и безропотно склонился над столом. Мне стало страшно.
Ничего, подумал я, от этой бутылки мы не опьянеем. Тем более что у меня преимущество: я знал, что он меня хочет напоить, а он не знает, что я знаю.
Мы допивали по последнему стакану. Я чувствовал, что хорошо контролирую себя и обмануть меня невозможно, да и, в сущности, Валико приятный парень, и все получается, как надо.
Подошла официантка с двумя шипящими шашлыками на вертеле.
– Пошли им от нашего имени бутылку вина и плитку шоколада для женщины, – сказал Валико, с медлительностью районного гурмана освобождая от шампура все еще шипящее, всосавшееся в железо мясо.