Автор: Уважаемые дамы и господа! Я обещал вернуться к обсуждению «Бесов» по Достоевскому — эфир передачи «Наблюдатель» на т/к КУЛЬТУРА по ссылке
http://tvkultura.ru/video/show/brand_id/20918/episode_id/993307/video_id/1008184
Методика литературы.
Письменный экзаменационный опросник студента IVкурса ОЗО филологического факультета ЧГПУ Швеца Геннадия Лазревича.
ТЕМА: 1. Социально-философская проблематика и поэтика романа Ф.М. Достоевского «БЕСЫ». Своеобразие психологизма.
Объём: 28 печ. стр. (одна сторона) на механической машинке «Башкирия».
Три эпиграфа к работе.
И услышал я из храма громкий голос, говорящий семи Ангелам: идите и вылейте семь чаш гнева Божия на землю.
Откровение 15:1
« – …Мне ужасно много приходит теперь мыслей: видите, это точь-в-точь как наша Россия. Это бесы, выходящие из больного и входящие в свиней, – это все язвы, все миазмы, вся нечистота, все бесы и бесенята, накопившиеся в великом и милом нашем больном, в нашей России, за века, за века!..»
Ф.М. Достоевский «Бесы». – М.: Художественная литература, 1989. – С. 600.
…Хватит утопических идей, / Новых революций, старых «измов». / Люди, превратитесь же в людей / И отбросьте путы катаклизмов.
Г. Швец «Российскому народу». Апрель 1993 г.
Завершение работы.
Итак, в представлении писателя, выбор пути всего человечества связан с духовным благоустройством, точнее, благоустроением, точнее, увеличением света и любви в душе отдельной личности. Ведь линия, разделяющая добро и зло, проходит по его словам, «не зá морем где-нибудь», «не в вещах», «не вне тебя», а через все человеческие сердца, через каждое сердце. Творческий опыт «Бесов» учит везде и во всём искать нравственный ориентир, являющийся к тому же нравственным центром, шкалу истинных ценностей, которые руководят помыслами и действиями людей, определять, на какие – тёмные или светлые – стороны человеческой души опираются разные жизненные явления. Говоря о своём произведении и драматических исканиях современной молодёжи, Достоевский подчёркивал: «ЖЕРТВОВАТЬ СОБОЙ И ВСЕМ ДЛЯ ПРАВДЫ – ВОТ НАЦИОНАЛЬНАЯ ЧЕРТА ПОКОЛЕНИЯ, БЛАГОСЛОВИ ЕГО БОГ И ПОШЛИ ЕМУ ПОЗНАНИЯ ПРАВДЫ, ИБО ВЕСЬ ВОПРОС В ТОМ И СОСТОИТ, ЧТО СЧИТАТАТЬ ЗА ПРАВДУ. ДЛЯ ТОГО И НАПИСАН РОМАН».
В этом высказывании Фёдора Михайловича Достоевского – не правда ли?! – имеется антитеза, которую весьма трудно не заметить. Что же, собственно, считать за правду? И как быть с т.н. идеализацией миссии русского народа?
«Роман «Бесы» являет собой анатомию и критику ультралевацкого анархизма… «Бесы» – роман о ложных путях общественной борьбы и опасностях, которые несёт с собой анархическое бунтарство, лишённое жизнетворческой идеи и любви к человеку», – эта эффектная формулировка, предложенная Б. Сучковым в дни празднования 150-летнего юбилея Достоевского в 1971 году, была, безусловно, событием, т.к. официально, с благословения газеты «Правда» (опубликовавшей речь Б. Сучкова), разрешила заниматься крамольным романом с «позитивной» стороны. Однако, несмотря на всю дипломатическую подоплёку новой идеологической установки, несмотря на её весьма либеральное звучание, она содержала лукавый намёк: «Бесы» должны быть отделены от русской революции – так же как Нечаева в своё время отделили от большевизма. Если официально провозгласить, что роман Достоевского касается не революционности как таковой, а лишь особой, весьма узкой, хотя и опасной, тенденции революционного движения, то… будут сыты волки и будут целы овцы.
Так начался «трансконтинентальный» этап интеграции «Бесов», когда следы романа и его пророчеств находили где угодно – в Японии, Китае, Индии, Кампучии, Италии, – только не у себя дома. За счёт полпотовцев, маоистов, фашистов, неоанрхистов, проходивших по линии «нечаевщины», оставались в тени
п о л и т и ч е с к и е б е с ы отечественного производства. «Бесы», используемые как оружие в борьбе с современными «ультра», теперь прикрывали деятелей Октября как бы слева. И, конечно, по сравнению с этим порой наивным, а порой виртуозно-иезуитским прогрессизмом литературоведов и историков марксиско-ленинской школы, внезапно и вдруг открывших «полезность» «Бесов», диким и злобным диссонансом звучали ретроградские постулаты «несгибаемых» достоевсковедов: «Бесы» – о нашей революции»… «Бесы» служили и продолжают служить реакционерам всех мастей в борьбе против революции и социализма»… «Бесы» – пасквиль, клевета на русское революционное движение, на социализм».
Как это ни парадоксально, но правы были они, ретрограды достоевсковедения т.н. заславско-эрмиловской школы, а не прогрессисты 70-х гг. двадцатого столетия: ибо «Бесы» при всей универсальности их духовного опыта – роман о собственных путях русской революции, пророчество об ужасе русской истории – словом, «русская трагедия», как писал о «Бесах» С.Н. Булгаков в канун европейского откровения 1914 года.
По-видимому, не найти более точного определения, способного каким-то образом оспорить мнение маститого автора. Не так ли?.. И всё-таки действительность, несомненно, давала пищу для размышлений, окрашенных именно политическими реалиями.
«ВСЁ СБЫЛОСЬ ПО ДОСТОЕВСКОМУ, – утверждал в 1921 году В. Переверзев. –…В РЕВОЛЮЦИИ ЕСТЬ ЧТО-ТО ДЬЯВОЛЬСКИ ХИТРОЕ, БЕСОВСКИ ЛУКАВОЕ. УЖАС РЕВОЛЮЦИИ НЕ В ТОМ, ЧТО ОНА ИММОРАЛЬНА, ОБРЫЗГАНА КРОВЬЮ, НАПОЕНА ЖЕСТОКОСТЬЮ, А В ТОМ, ЧТО ОНА ДАЁТ ЗОЛОТО ДЬЯВОЛЬСКИХ КЛАДОВ, КОТОРОЕ ОБРАЩАЕТСЯ В БИТЫЕ ЧЕРЕПКИ, ПОСЛЕ СОВЕРШЕНИЯ РАДИ ЭТОГО ЗОЛОТА ВСЕХ ЖЕСТОКОСТЕЙ. РЕВОЛЮЦИЯ СОБЛАЗНИТЕЛЬНА, И ПОНЯТНО ВПОЛНЕ ПОЧТИ МАНИАКАЛЬНОЕ УВЛЕЧЕНИЕ ЕЮ. ДОТОЕВСКИЙ И ЕГО ГЕРОИ ПРЕКРАСНО ЗНАЮТ ЭТОТ РЕВОЛЮЦИОННЫЙ СОБЛАЗН… НО ВОТ ИЗ БЕЗДНЫ ПОДНИМАЕТСЯ НАВСТРЕЧУ, РАССЕИВАЯ ОБАЯТЕЛЬНЫЕ ПРИЗРАКИ, НИЧЕМ НЕ ОГРАНИЧЕННАЯ ТИРАНИЯ, – И СОБЛАЗН УСТУПАЕТ МЕСТО ОТВРАЩЕНИЮ» /В. Переверзев. Достоевский. – //Печать и революция, 1921. – № 3. – С. 9/.
Небезынтересен в связи с этим мартиролог романа «Бесы», мартиролог, понимаемый как перечень пострадавших, замученных, а также перечень пережитых кем-либо страданий. Расчёт несложен: из тринадцати погибших персонажей (одна треть действующих лиц романа) только трое умерли своей смертью, без видимой связи с катастрофой, постигшей город. Остальные десять – прямые и косвенные её жертвы, среди которых и те, кто оказался свидетелем или родственником, и те, кто осуществлял убийство.
Опыт смуты – в виде, так сказать, лабораторного эксперимента – был произведен в масштабах только одного города, в течение только одного месяца, силами только одной пятёрки, действовавшей подпольно и пока не имеющей власти.
Вывод – я полагаю – напрашивается сам собою. Вывод, заключённый в страшном риторическом вопросе. К А К Б Ы Т Ь, ЕСЛИ ПОЛИГОНОМ СМУТЫ СТАНЕТ ВСЯ РОССИЯ…
Убеждён, Достоевский знал ответ на этот вопрос. Иначе не было бы такого тяжёлого по обнажающей правде произведения.
Другое дело с м е с с и а н с т в о м русского народа. На мой взгляд, здесь налицо т.н. моральный тупик писателя, берущий своё начало с каторжных лет и своеобразного отношения к понятию «красота».
Фёдору Михайловичу нужен был идеал, без которого творчество обречено на забвение. Такой идеал писатель нашёл в русском народе, став вольным или невольным апологетом варварского лозунга «Б е й ж и д о в – с п а с а й Р А С Е Ю!» Между тем, по Библии, все народы равнозначны. И кара Божия настигает нечестивцев вне зависимости от национальной принадлежности… Это, кстати, доказано в самом романе. Причём доказано наглядно, со знанием дела.
По-видимому, Достоевский жил с чётким осознанием того, что французский «бумеранг» всё равно не минует Россию. И, стало быть, необходимо направить свой писательский взор сквозь векá, чтоб найти цивилизованную и д е ю выживания. Сквозь векá, естественно, и прошедшие, и предстоящие в будущем.
Вместе с молоком матери маленький Федя не мог не впитать «з а п а х» выстрелов 1825 года, раздавшихся на Сенатской площади Петербурга. Да, оппоненты правы, мальчику было всего-навсего четыре года. Но нельзя забывать о генетическом коде, который обусловил явление Достоевского миру. Этот запах – без кавычек – преследовал писателя на протяжении всей его жизни. Наконец, этот запах – и снова без кавычек – стал наиболее значимым в собственной теории об избранности русского народа.
Сто восемнадцать лет, прошелестевшие после кончины Достоевского, — слишком маленький исторический срок для того, чтобы проверить все умозаключения столь крупного мыслителя. Мыслителя, чьи искания во многом дидактичны, противоречивы, чересчур субъективны. Поэтому только в р е м я расставит так необходимые нам точки над «и».
Оно же – Время! – подтвердит или опровергнет миссию русского народа, миссию, какой её видел Достоевский. По самым скромным статистическим прогнозам, это произойдёт года через тридцать три – не раньше.
В заключение данной работы не могу не высказаться со своей колокольни. По-моему, Вседержитель именно через Россию показал то, к какому плачевному результату приводит тоталитаризм, основанный на национальной идее. Надо говорить, следовательно, не о миссии русского народа, а о миссии России, избранной Иеговой Богом. Мессия же – Иисус Христос, посланный на землю Отцом Своим, –искупил грехи людей, когда был распят на кресте / столбе. Вот почему, признав истину Божию и покаявшись, Россия должна вернуться в лоно цивилизованных стран.
Не в католицизме следует искать корень зла. ВЕРА – это убеждение личное, свободное, никем и ничем не ограниченное. Каждая попытка доказать превосходство одной религии надо всеми остальными грозит человечеству глобальной катастрофой. Не понимать этого на пороге третьего тысячелетия от Рождества Христова – значит взращивать поколение, не имеющее будущего. Ибо ненависть испепеляет, любовь животворит, покаяние спасает.
«Бесы» Ф.М. Достоевского – грозное предупреждение тем, кто бездарно распоряжается человеческими судьбами, кто одержим разрушительным духом фарисейства ДИАВОЛА, кто справедливо именуется н-е-л-ю-д-ь.
«15» апреля 1998 года.