Алекс Биргер — ПИСЬМО В УКРАИНУ.

ПИСЬМО  В  УКРАИНУ.
Я въехал в Украину через Австрию. Много лет назад я через Австрию выехал
на Запад по маршруту —  Вена — Рим — Нью-Йорк — Орегон .
Штат Орегон на севере прислонился к реке Колумбии , на противоположном
берегу реки — Ванкувер , где когда-то приземлился Валерий Чкалов.
Если лететь дальше на Запад , можно оказаться в Шанхае или Владивостоке.
Я приехал в Украину, где я родился , закончил школу и уехал в Ленинград.
На этот раз я прилетел к другу на день рождения. Оказалось — прилетел в
новую Страну , где не был никогда.
Перед отъездом из старой Страны мне дали 10 дней на сборы , не со всеми
успел попрощаться. — Давно это было , нашёл чем удивить — уехал , приехал.
Не до тебя , у всех своих хлопот полон рот.  Нас давно отучили от громких
фраз; инфляция слова похлеще инфляции гривны. Мы отвыкли говорить даже с
друзьями.Но с тобой — за последний месяц мы говорили много.
Ты даже научил меня лучше слушать , ведь ты говоришь очень тихо , и
нужно вслушиваться , размышлять. Постепенно я и сам стал разговаривать
тише , спокойнее. Я очень медленно обучаюсь , надо поторопиться      —
осталось мало дней до отъезда. Ты , наверное , хороший Учитель , и ты
научил-выховав (какое замечательное украинское слово ВЫХОВАТЕЛЬ-учитель)
много учеников за 30 лет своей работы в Украине. Я встретил некоторых из
них — дипломников , аспирантов , молодых учёных , инженеров. Ты мог бы
выховать намного больше , если бы тебе не мешали. Твои работы и книги
известны специалистам , ты прорвался в новую область науки и внёс в
инженерные расчёты новые , точные и необходимые элементы.
Наши знакомые могут сказать , что я не объективен —  ведь мы так давно
знаем друг друга , мы из одного вуза , из одной карассы. Всё это так , но у нас
были хорошие учителя и нас с тобой научили говорить правду , если это и
не нравится окружающим. Нас хорошо выховали.
Уверен , что хорошим учителем был и мой отец , командир артиллерийской
батареи , погибший под Вязьмой в 1941-ом. Его ученики приезжали к нам
после войны , повидаться с моей матерью и со мной , сыном их Учителя.
Его самого они увидеть больше не могли. Он лежит в той же земле , что и
твой отец , там , где лежат миллионы отцов , матерей, братьев , сестёр,
друзей. Разве это самое главное  —  в каком месте , на каком кладбище (или
в какой безымянной могиле) , под красной звездой или — другим знаком ?
Они все пропитали своей кровью эту большую землю , разодранную ,
неустроенную , раздражённую. Земля эта снова встаёт из крови и разрухи и
ищет свою орбиту, свою дорогу. Мы продолжаем спорить и ненавидеть , опять
льётся кровь. О чём мы спорим столько лет — на кухнях , в интернете, на
Майданах , на всех материках ?
Ты — брат мой , «мы с тобой одной крови «. Неужели мы — в лесу , в
джунглях и только тамбовский волк нам друг ?