Инна Ослон. «Иностранный» язык: что мешает?

Я взяла это «иностранный» в кавычки из-за условности этого определения: ведь для кого-то этот язык родной, и он в нем в своей стихии. Почему же взрослый не может освоить чужой язык, как маленький ребенок, не задаваясь вопросами? Почему постоянно сравнивает и лексику, и грамматику, и синтаксис со своими и исходит из них? (Фонетику я оставляю в стороне.) А сколько у них грамматических времен? А как выражается сослагательное наклонение? А как сказать «Чья бы корова мычала, твоя бы молчала»? Это ведь только кажется, что я всегда знала, что такое существительное, а на самом деле было время, когда я не знала, что это такое, но это мне не мешало ни набирать словарный запас, ни им оперировать. Наши представления о родном языке (научные или нет — неважно) препятствуют, как могут, освоению другого. Вот бы как у младенца: что-то прорывается из тьмы, сопровождаясь словом, потом другое, третье, и складывается мозаика картины мира, переплетенная родным языком. Как бы его забыть, чтобы эмпирически, как в детстве освоить чужой?