Автор: Сегодня широко обсуждается польский фильм «Poklosie» («Последствия»), рассказывющий, скажем так, опосредованно о трагедии в Едвабне. О ней я впервые узнал из статьи М. Эпштейна во французском журнале «L‘Express» (2001 г.), которую тогда же и перевёл. Вот этот текст:
«Забытый» погром
Лишь теперь становится известной ещё одна кровавая страница в еврейском мартирологе…
В этот день, 10 июля 1941 года, была удушающая жара. Под стоящим в зените солнцем, спустя менее двух недель после захвата нацистами северо-востока Польши, жители городка Едвабне убивают на глазах немецких солдат своих еврейских соседей. Йосефа Левина, погибшего одним из первых, забивают камнями. Ему было 16 лет. С другими евреями рaсправляются ударами палок. Двоих кузнецов утопили. Немало несчастных с ножевыми ранaми оставлены умирать на улицах. Некоторым отрезали язык и выкололи глаза, а один из убийц будет потом похваляться, что перерезал горло у 18 человек. Детей вырывают из рук их матерей и затаптывают насмерть. Кучка молодых изуверов обезглавила Гителя Надольника, меламеда; они пинают его окровавленную голову как футбольный мяч. Вечером, когда солнце клонилось к закату, поляки собрали на рыночной площади перед церковью последних евреев, залитых кровью, изнывающих от жажды. В руки раввину, 90-летнему старцу, сунули красный флаг. Они заставили евреев идти колонной, по четыре в ряд, за раввином и хором повторять: «Мы, евреи, виноваты, что началась война». Потом их затолкали в ригу, в двух шагах от еврейского кладбища, где за несколько часов до того они вырыли себе общую могилу. У дверей, закрытых на ключ, стоят люди с топорами на случай, если двери выбьют. Поляки облили ригу бензином, поднесли огонь. Когда послышались нечеловеческие вопли и крики о помощи, деревенские музыканты заиграли весёлый марш, чтобы их заглушить. Но в нескольких километрах крестьяне различали эти звуки, «самые страшные, которые я когда-либо слышал», как скажет потом один из них. И они видели столб чёрного дыма. Из 1600 евреев лишь семь, бежавших через поля, сумели спастись. С наступлением ночи поляки нашли нескольких еврейских детишек, спрятавшихся от облавы. Их прикончили ударами вил…
Ещё не один день в воздухе ощущался запах сгоревшей плоти.
Таково краткое изложение этих трагических событий. Факты, цифры, свидетельства приведены в книге Яна Томаша Гросса «Соседи. Гибель еврейской общины в Едвабне». Историк и социолог, польский еврей по происхождению, он обосновался в США в 1968 году, сейчас профессор Нью- Йоркского университета. Как же бойню такого масштаба, такой неимоверной жестокости можно было скрывать столь долгое время? Так вот: история эта была известна… Уже в 1945 году Шмуэль Вассерштейн, один из уцелевших, рассказал о событиях в деталях. Его свидетельство хранится в архивах Еврейского исторического института в Варшаве. В 1949, а затем в 1953 году власти (коммунистические) предали суду двадцать жителей городка. Во время процесса евреи и неевреи выступали в качестве свидетелей. Все обвиняют своих соотечественников, жителей Едвабне: немцы лишь снимали погром на плёнку. Сначала один из подсудимых был приговорён к смертной казни, другие — к тюремному заключению. Но затем все будут освобождены, даже приговорённый к смерти, и суд, отрицая очевидное, указал на нацистов как на главных ответственных за бойню. Тогда же в Едвабне был установлен памятный камень, который донёс эту ложь до наших дней. Польское правительство только в марте 2001 года потребовало камень убрать.
В декабре 1966 года учёный из Еврейского исторического института публикует исследование о многочисленных убийствах евреев в районе Едвабне в 1941 — 42 гг., в котором он намекает на «помощь», оказываемую немцам «местным населением». Наконец в 1980 году, по ту сторону Атлантики, выходит книга, собравшая воспоминания евреев — бывших жителей городка. «Несмотря на все эти документы и прямые свидетельства, бойня в Едвабне никогда не входила в число «больших известных событий» периода войны», — вздыхает Ян Томаш Гросс. Как такое стало возможным? «Мне очень трудно вам объяснить это коллективное забвение. Я сам вспоминаю, что прочитал свидетельство Вассерштейна много лет назад. Но оно мне показалось таким невероятным, в буквальном смысле слова, что я не принял его всерьёз. Я сказал себе: «Человек рассказывал это в 1945 году; он психически травмирован пережитым, его куда-то заносит. Он сам не понимает, о чём говорит». Озарило меня года три назад, когда случайно увидел отрывки из снимаемого телевизионного документального фильма. На экране женщина сказала: «Они украли у моего отца ключи от его риги. Что он мог сделать?» И тогда, внезапно, я понял, что должен начать расследование на месте, находить новые документы».
Нынешний мэр Едвабне Станислав Михайловский впервые услышал об этой истории, когда ему было 8 лет, но он никогда по-настоящему не думал о ней. А потом прочёл книгу Гросса. «Когда понимаешь, что здесь произошло, — признаётся он, — это просто раздавливает». Однако не все того же мнения. Мэр получает анонимные письма и телефонные звонки. Многие жители (в т. ч. священник городка) упрекают его за разговоры с журналистами. Молчание остаётся правилом, как это констатирует Анна Биконт, репортёр ежедневной «Газеты выборча»: «Я встречала много старых поляков, которые мне поведали, как они защищали евреев. Некоторые хранят письма с благодарностью от спасшихся семей; другие награждены медалями того или иного израильского центра. Но большинство просят меня не называть их имён. Они опасаются неприятностей от своего окружения».
Книга Гросса вышла в Польше весной 2000 года. Но историк хотел, чтобы с момента выхода его работы в Польше и до её публикации в Европе и США прошёл год. «Я решил дать полякам время, — объясняет Гросс, — чтобы они могли дискутировать между собой. Пусть они прикоснутся наконец к этой чёрной странице — и не единственной — своей национальной истории». Увы! За исключением двух расследований, появившихся в ежедневной газете «Речь Посполита», которые подтверждают выводы из работы, ни одна газета не откликнулась на этот сюжет. Но зато с конца 2000 года, с приближением публикации книги в США (апрель), обсуждение набирает силу. Вся информация, связанная с Едвабне, стала номером один на телевидении. Противоречивые и двусмысленные заявления католической церкви по этому поводу анализируются «до последней запятой». С этой полемически заострённой дискуссией настоящий процесс по «делу в Едвабне» наконец начался. Иностранцы говорят о его неспешности, но сами поляки удивлены скорости, с какой некоторые табу рушатся. Один за другим в газетах разбирают эпизоды, малолестные для национальной истории.
Освободившись от коммунистического режима с его официальной историографией и более критичная также по отношению к некогда всемогущей церкви, Польша учится смотреть себе в глаза, побеждая былой страх. Эта отвага есть нечто новое. И это обнадёживает…